В Фейсбуке сейчас ходит очень трогательная история о том, как одна еврейская семья нашла свою похищенную во время войны сестру. Девочку с младенчества воспитывали совершенно другие люди, которые тщательно скрывали ее происхождение, и только недавно, благодаря целому набору чудес и упорному труду нескольких добрых людей, семья воссоединилась. В 72 года человек узнал, кто его настоящие родители. Кто он. Откуда. И что он — еврей. С ума сойти, правда? Главная героиня говорит, что наконец в ее голове сложились все кусочки паззла, прояснились все мелкие несоответствия, которые она в себе замечала и не могла объяснить. Все, наконец, встало на свои места.

Удивительная история! Но при этом и довольно простая: как если бы человек всю жизнь провел на чужбине, а потом внезапно вернулся домой, где все родное и правильное. Тяжелее тем, кто никуда, вроде, и не уезжал. И чувствовал себя евреем. А как же иначе? Вон нос, очки, золотая медаль, бабушка с дедушкой, тихонько ругающиеся на идише, думая, что их никто не понимает, мама, которая хуже террориста, папа-инженер. Чего же боле? Твое еврейство так очевидно и тебе самому, и окружающим, что ты даже не задумываешься о том, что может быть как-то иначе.

А потом ты случайно узнаешь, что где-то не слишком далеко существует совершенно другой еврейский мир, для которого ты — оторванный от традиций своего народа еврей. И в этом мире самыми выдающимися евреями считаются не Эйнштейн, Шагал, Мандельштам и Ботвинник, а какие-то совершенно неведомые мудрецы. Я видела немало людей, которых это — новое — знание почти выворачивало наизнанку, заставляло бросать институты и поступать в иешивы. И знаю тех, кто наоборот — строил вокруг себя высокие крепкие стены, ограждаясь от этого возмутительного знания. От того, что какой-то малограмотный в цветастом платье, чуть ли не негр, может внезапно оказаться бОльшим евреем, чем он сам — просто-напросто потому, что его йеменские предки никогда не отрывались от традиций и давнего знания.

Можно сказать, что этот человек проснулся евреем — в тот момент, когда узнал, что по Шаббатам где-то раздают бесплатную еду. А вот когда в нем проснулся еврей — не может сказать никто, просто однажды он не смог по-другому.

Человеку, выросшему в ассимилированной галутной среде, обычно довольно сложно осознать и, главное, принять все это многообразие еврейского мира. Проснуться и осознать себя частью не той самой сливочной верхушки всем известных еврейских умников (и пусть даже не тех, нищих, но стойких духом и с трагическими глазами, которые появлялись на страницах Куприна и Чехова), а частью чего-то гораздо более древнего, мощного, дикого, почти первобытного, идущего из глубины веков.

Невыносимо бывает, когда твои шаблоны рушатся прямо на глазах. Невыносимо, когда евреями внезапно оказываются — ну, совершенно неподходящие люди!

Я знаю одного мальчика, который буквально — как та женщина — в одно утро проснулся евреем. Только у него это случилось, скорее, от голода. Его родители умерли, когда он был совсем маленьким, поэтому на окраине небольшого украинского городка они с дедушкой жили вдвоем. На дворе были ранние девяностые, денег не было, еды не было, ничего не было. Зато раввин был — его завезли в город недавно, и он изо всех сил пытался организовать еврейскую жизнь вокруг. Немногочисленные окрестные евреи не очень-то поддавались пропаганде, пока не узнали, что за посещение миньяна раздают гуманитарную помощь: красивые иностранные консервы, сладости и футболки. Тут-то дедушка нашего героя и вспомнил, что они, в общем, тоже евреи и право имеют. Сначала работать десятым евреем в синагогу ходил один дедушка, а когда внук подрос — уже и вместе, так получалось вдвое выгоднее. Через пару лет дедушки не стало и раввин помог мальчику уехать в израильскую иешиву — выбора у того особенно не было.

Я познакомилась с этим человеком, когда он закончил обучение и готовился сдавать раввинский экзамен. И все мое существо наполнялось возмущением и презрением: как же можно так ханжески, в буквальном смысле — за колбасу? Чему научит людей тот раввин, который не из жажды знаний, не по велению сердца, а за деньги? Вот так я кипела и возмущалась. А потом увидела, как этот человек молится. И еще множество каких-то его мелких черточек, самоустрожений, нежность и покорность Всевышнему, каких я не видела у гораздо более образованных, интеллектуальных и обладающих куда более достойной биографией учеников иешив.

Можно сказать, что этот человек проснулся евреем — в тот момент, когда узнал, что по Шаббатам где-то раздают бесплатную еду. А вот когда в нем проснулся еврей — не может сказать никто, просто однажды он не смог по-другому.

Я не верю в теорию трех поколений: якобы, если три поколения евреев не соблюдали и ничего не знают о традиции, то четвертое перестает быть евреями, растворяется среди других народов.

Вообще эта дремлющая древняя сила — поражает, ее не убивают ни воспитание, ни ассимиляция. Я не верю в теорию трех поколений: якобы, если три поколения евреев не соблюдали и ничего не знают о традиции, то четвертое перестает быть евреями, растворяется среди других народов. Недавно мне написала девушка, просила помощи и совета. Ее прадедушка был пламенным революционером, дедушка — заместителем министра в одной маленькой, но гордой республике. Бабушка работала начальником паспортного стола — и уж она постаралась. Переправила и уничтожила все документы, которые могли хоть как-то связать их семью с еврейством. Изменила фамилии, имена, отчества, национальности — всё. Эта тема стала запретной, страшной. За такое можно было в буквальном смысле расплатиться головой. Поэтому все молчали много лет и по сути продолжают молчать: бабушка, старая партизанка, до сих пор не признается, что сделала с документами, настолько привыкла охранять свою тайну. А ее внучка — то самое четвертое поколение, которое должно было бы не знать и не ведать, — ходит в синагогу, соблюдает кашрут и по крупицам ищет информацию о своей семье в старых архивах.

Каким-то образом еврейка внутри нее проснулась после целого века семейного анабиоза. Проснулась такой же свежей, настоящей и ищущей, какими были в юности наши праматери. И, знаете, ее дело казалось совершенно безнадежным: как можно отыскать хоть какие-то свидетельства через такое время? Как можно восстановить то, что 70 лет назад было тщательно уничтожено настоящим профессионалом?

А вот все же: нашлась могила ее прабабушки — на еврейском кладбище. Бабушка, конечно, старая партизанка, но не смогла похоронить маму, пусть и соратницу пламенного революционера, на чужом погосте. Что-то, спящее глубоко внутри, помешало.

Автор о себе:   Мне тридцать лет, у меня есть сын и, надеюсь, когда-нибудь будет дочка с кудряшками. Я родилась и выросла в Москве, закончила журфак МГУ и с одиннадцати лет только и делала, что писала. Первых моих гонораров в районной газете хватало ровно на полтора «Сникерса», и поэтому я планировала ездить в горячие точки и спасать мир. Когда я училась на втором курсе, в России начали открываться первые глянцевые журналы, в один из них я случайно написала статью, получила баснословные 200 долларов (в августе 1998-го!) и сразу пропала. Последние четыре года я работала редактором Cosmo.     Мнение редакции и автора могут не совпадать