«Э-э-э! Пождите, минуточку! Вы задали вопрос про Ходорковского!»Так сказал Владимир Путин и объявил самую сенсационную новость последнего десятилетия. В тот момент, когда президент начал говорить самые важные слова, ни одна из сотен камер многочисленных СМИ не работала, и журналиста, задавшего вопрос, уже гнали взашей охранники.

Да, все выглядит так, как будто Ходорковский сам не знал, что написал прошение о помиловании. Но смешно ведь говорили в перестройку: Россия — страна с непредсказуемым прошлым. Сам не знал — а написал. На сайте Ходорковского, на его личной и публичной страницах в соцсетях — полнейшая растерянность. Адвокаты ничего не знали. А то, что они сказали, узнав новость, — так они этого не говорили: «До встречи Михаила Ходорковского с его адвокатами все ранее данные ими комментарии, касающиеся прошения о помиловании, недействительны».

Возможно, президент сымпровизировал. Ну, после неяркой пресс-конференции. Перед Олимпиадой. Может, прошение напишут задним числом? Любой, кто даст четкий анализ этого очень туманного сюжета, — дурак.

В конце пресс-конференции, уже на выходе — полплеча президента видно да полуха — вдруг задан этот противный, назойливый вопрос о Ходорковском. И Путин — в толчее, уже после того, как дали занавес, после выключения камер вдруг объявляет самую сенсационную новость, какую только можно выдумать. Ни одной камеры нет. Задавшего вопрос уже прогоняет охрана. «Э-Э-Э! — говорит президент, и дяди из охраны чуть расступаются, — подождите минуточку! Вы задали вопрос про Ходорковского!» — и Путин удерживает журналиста. Толком ничего не видно. В самом начале текста вообще ни одна камера еще не работает. Президент любит эффекты.

Возможно, президент сымпровизировал. Ну, после неяркой пресс-конференции. Перед Олимпиадой. Может, прошение напишут задним числом? Любой, кто даст четкий анализ этого очень туманного сюжета, — дурак.

Но, в конце концов, хвост ли виляет собакой, помилование ли виляет прошением о помиловании, — важно ли это?

Что будет с Ходорковским как с политиком? На каких условиях он выходит? Не посадят ли его (не дай Б-г) после Олимпиады? Уедет ли он (что обесценит 10 лет его жизни, 10 лет его сопротивления) за границу? Станет ли он единым и неделимым лидером оппозиции? Выгодно ли власти, чтобы таким лидером стал еврей, то есть заведомо проигрышная в масштабах страны фигура? (Ходорковский еврей по отцу и сам дистанцируется от еврейства. Но нашего человека не проведешь: жид крещеный — что вор прощеный, что конь леченый, что змей верченый. И я не знаю другой поговорки с таким же обилием вариантов.)

Что будет с Ходорковским как с политиком?.. Станет ли он единым и неделимым лидером оппозиции? Выгодно ли власти, чтобы таким лидером стал еврей, то есть заведомо проигрышная в масштабах страны фигура?

Цена любого сценария на эти темы, любого такого прогноза — пшик. Пока, по крайней мере, не поступила другая информация. Поэтому я, несильный политаналитик, рассуждать об этом уж точно не буду. В любом случае, освобождение Ходорковского — это полнейшее и счастливейшее ура для всех! Само событие вызывает у меня безусловную огромную радость за Михаила Борисовича, за его родителей.

Вопрос, который хотелось бы тем не менее задать: а нужен ли нашему обществу Ходорковский? Такому обществу, каким оно является сейчас. Такой, каким он сейчас вышел. Есть ли в обществе запрос на Ходорковского?

Кто такой Ходорковский? Что это такое: «отсидел — и вышел»? Кто он сейчас? Человек, который очень достойно вел себя в тюрьме. Который в тюрьме сохранился как личность. Который многое перенес. Человек, у которого есть потенциал для героизации.

И наше гражданское общество — такое, не сильно пока гражданское (как говорил Зощенко, маловысокохудожественное произведение). Наше маловысокогражданское общество — агрессивное, поляризованное, с авторитарным сознанием на обоих его полюсах, ждущее нового вождя, который сменит вождя старого. Только старый вождь — плохой. Зато новый будет хороший. А кто против нового хорошего вождя — тот подонок. В нашем обществе оставаться самим собой — это старомодно, неприлично и небезопасно. Люди, остающиеся самими собой, — это уже мученики.

Ходорковский отсидел в камере 10 лет. Все, что нас не убивает, делает нас сильнее, говорит житейская пошлость. Но говорит верно. Бывают такие вещи, которые в этой жизни осмыслить невозможно. Нельзя извлечь из них опыт, не дают они духовного роста. Такие события в жизни я называю «Холокостом». Всё остальное, всё, что нам дано пережить — к лучшему, и в этом смысле тюрьма человека масштабного, зрелого закаляет.

Нужен ли нам моральный авторитет? Нужен ли нам, к примеру, условный Вацлав Гавел, как формулировали этот вопрос в декабре 2011 года, на заре протестов? Как кобыле седло нужен. Как пятое в телеге колесо.

Но нужен ли нам моральный авторитет? Нужен ли нам, к примеру, условный Вацлав Гавел, как формулировали этот вопрос в декабре 2011 года, на заре протестов? Как кобыле седло нужен. Как пятое в телеге колесо. Ответ: нет. Зачем большим державам (и их гордым жителям) мораль? Мораль — это для слабаков типа Чехии. Что было у Чехии, кроме культуры? Ни экономической, ни военной силы. Одна культура да мораль в загашнике. Вот моральная карта и сработала. Там и тогда. Но уже Гавел отработал идею о моральном политике. Сейчас она и в Чехии уже не сыграет. Второго пришествия Гавела даже в Чехии не стерпят.

Когда у нас мораль и моральные политики-то в моде были? В начале 90-х. Как теперь это вернуть?..

Не обсуждаем, разумеется, планы самого Михаила Борисовича после освобождения. В условиях турбулентности Ходорковский, кто знает, мог бы стать лидером. Но, скорее всего, российское общество поглотит и этот сюжет, как камень болото.

Автор о себе:   Режиссер, сценарист, журналист. Сняла около 30 документалок. Не без международных призов. Нью-Йорк, в частности, признал мою работу «лучшим историческим фильмом». Короткометражка «Один» выиграла в 2011 году на Шанхайском международном кинофестивале. Работала на всех федеральных каналах отечественного телевидения в наши лучшие с ним годы. По базовому образованию логопед. Написаны роман и повесть. Роман «В ночь с понедельника на пятницу» можно выловить в Интернете. Училась в Еврейском университете в Москве. В Израиль езжу каждый год. Как год проходит — подступает тоска, и билет как-то сам покупается: значит, пора.         Мнение редакции и автора могут не совпадать