Top.Mail.Ru

Колумнистика

Михаэль Кориц

Прыжок к свободе

14.04.2014

Прыжок к свободе

14.04.2014

Нашему поколению повезло. Почти каждый из наших русскоговорящих современников знает, что такое эйфория от долгожданной свободы, не из книг, а по личному опыту, в крайнем случае по рассказам родителей. Для одних понятие свободы связано с открытием границ СССР, для других с доступностью информации, для третьих с освобождением от тоталитарного общества. Но почти все, кому знакома эта эйфория, познали и ощущение разочарования от наступившей свободы.


На кого-то отрезвляющий эффект оказали бытовые тяготы 90-х, на кого-то — укрепление «вертикали»; на некоторых происходящие на наших глазах события производят впечатление возвращения в СССР. Есть и такие, кто в одно и то же время наслаждается благами свободного общества, пришедшего на смену тоталитаризму, и ностальгирует по исчезнувшему Союзу. Такое разочарование приводит людей к трагическим выводам о том, что жизнь прожита зря, тем самым перечеркивает все достижения прошлого. Размышления о символике праздника Песах помогут нам увидеть тесную внутреннюю связь между обретением свободы и чувством разочарования, приходящим вслед за освобождением.

Свобода всегда приходит стремительно и неожиданно даже для тех, кто за нее боролся. Недаром ее обретение имеет точную дату, по меньшей мере запоминают год ее торжества; процесс освобождения не длится долго.
То, что в празднике освобождения сплелись воедино образы свободы и рабства, само по себе неудивительно. Ведь нельзя ощущать и праздновать освобождение, забыв о прошлом, от которого счастливо избавился. Харосет, напоминающий глину, которую месили порабощенные евреи на египетских стройках, помогает нам не начать тосковать о «бесплатной рыбе в Египте», как это произошло с поколением Исхода. Мацарабская еда, ничего не стоившая рабовладельцу, одновременно символизирует стремительность обретения свободы. Свобода и память о рабстве в маце сплетаются в единое целое.

Марор ультимативный символ горечи рабства на пасхальном седере. Чем дольше тянется изгнание народа с родной земли, тем сильнее, казалось бы, ощущается горечь его невзгод. Но законы марора указывают на обратное. Лишь во времена Храма заповедано Торой вкушать марор в пасхальный вечер, а пока Иерусалимский Храм не восстановлен, это всего лишь напоминание о заповеди, установленное мудрецами. Оказывается, полнота ощущения горечи относится именно к свободному народу на своей земле, а не к тому, который частично этой свободы лишился.

Намек на этот парадокс прямую, а не обратную связь свободы и горечи рабства можно увидеть и в названии праздника. Песах это скачок, прыжок через ступеньку, как написано в Торе: «… ибо переступил Он через дома сынов Израиля в Египте поразил египтян, а наши дома спас». Антропоморфное описание потребовалось для того, чтобы сообщить, что чудо Песаха наказание поработителей и избавление порабощенных произошло скачкообразно, а не постепенно. Если поискать в Танахе слова, однокоренные со словом Песах, то, кроме относящихся к празднику, пасхальной жертве в Храме или уже упомянутому скачку, мы с удивлением обнаружим распространенное употребление того же корня по отношению к физическому недостатку: «писэах» означает «хромой». Простое объяснение этой связи состоит в том, что, хромая, человек передвигается небольшими скачками, неровно. Но сочетание этих двух значений корня имеет и более глубокий смысл «скачкообразность» пасхальной свободы следовала из невозможности постепенного выхода из египетского рабства.

Свобода всегда приходит стремительно и неожиданно даже для тех, кто за нее боролся. Недаром ее обретение имеет точную дату, по меньшей мере запоминают год ее торжества процесс освобождения не длится долго. Его можно уподобить квантовому скачку, резкому переходу из одного состояния в другое. Но в этот новый и прекрасный мир свободы человек входит со всеми своими привычками и навыками, приобретенными им в мире рабства. Египет неслучайно назывался «домом рабства»: рабским духом была пропитана вся страна.

Переход в мир свободы оказывается «хромым», поскольку обрекает не готового к нему человека на конфликт с самим собой. Отсюда ностальгия по прошлому, отсюда его идеализация.

Переход в мир свободы оказывается «хромым», поскольку обрекает не готового к нему человека на конфликт с самим собой. Отсюда ностальгия по прошлому, отсюда его идеализация.
Именно из-за неустойчивости обретенной свободы последующее развитие событий имеет даже более серьезное значение, чем сам факт освобождения. Уже на второй день Песаха начинается отсчет дней до Шавуот праздника дарования Торы. Этот период, называемый «днями счета омера», посвящен духовному совершенствованию человека, осознанию и изменению качеств, требующих исправления. Вслед за обретением свободы идет процесс усвоения того, что обретено. Затем наступает кризис, и человек остается с той порцией свободы, которую он смог освоить, сделать необходимой для себя. К сожалению, обычно это лишь малая часть того, что получено, поэтому во время Исхода после Синайского откровения у народа появилась потребность в предмете поклонения, которым стал золотой телец.

Горечь марора трагедия пропасти, лежащей между освобожденным и по-настоящему свободным. Но в момент исторических катаклизмов эта горечь может стать также источником утешения. Одних она сдержит от излишней очарованности внезапной свободой, другим поможет увидеть, что возврат к прошлому недолговечен, а марор всего лишь одна из необходимых деталей выхода из рабства. Однако надо сознаться, что в минуты, когда горечь велика, это утешение слабо помогает.

Заповеди, законы и обычаи еврейского народа являются не только желанием Творца, но и проявлением Его мудрости. Песах дает нам возможность обрести более полное понимание свободы, чем в прошлом году. Это еще один шаг к освобождению, которое станет реальным в мессианскую эпоху.

Кошерного и веселого Песаха, и пусть горечь марора не заглушает уникальный вкус свободы!


Автор о себе:

Детство мое выпало на ленинградскую оттепель, поэтому на всю жизнь осталась неприязнь ко всяческим заморозкам и застоям. В 1979 году открыл том Талмуда в переводе с ятями, в попытках разобраться в нем уехал в Иерусалим, где и живу в доме на последней горке по дороге к Храмовой горе. Работаю то программистом, чтобы добиваться нужных результатов, то раввином, чтобы эти результаты не переоценивать. Публицистика важна для меня не сама по себе, а как необходимая часть познания и возможность диалога с читателем. Поскольку от попыток разобраться все еще не отказался.
 

Мнения редакции и автора могут не совпадать

{* *}