Когда двадцать лет назад мы поселились в Израиле, из всех праздников труднее всего давался Лаг ба-Омер. Жена моя так вообще принимала обряды этого дня за языческие, а я всё не находил слов, как ей возразить. Ведь ни в Пятикнижии, ни в Священном писании этого праздника нет вовсе, да и в Талмуде на дату праздника есть лишь туманный намек, а про обычаи Лаг ба-Омера так вообще ничего не сказано. Ну и впрямь, как эти ночные костры попали в иудаизм? Что это, «еврейский Иван Купала» или этого от ближневосточных огнепоклонников набрались?

Однако постепенно весёлая атмосфера праздника, а особенно любовь к нему детей, пересилили идеологические сомнения. Не прошло и 15 лет жизни в Израиле, как мы уже сидели у костра в нашем поселении и слушали бесконечную, как былина, песню про Шимона бар Йохая, краем глаза приглядывая за детьми, которые вдохновенно тащили в огонь корягу, очередной старый стул и другие трофеи многодневной «охоты за дровами». На гору Мирон, где в ночь Лаг ба-Омера собирается до полумиллиона паломников, нас, впрочем, так ни разу и не занесло – из принципиальных ли возражений (все-таки паломничество евреи могут совершать только в одно место – в Иерусалимский Храм) или просто из нелюбви к большому стечению народа – не могу сказать. Но пришло время ответить, а что же мы все-таки празднуем? Ответов оказалось несколько, и все они прямо противоречат друг другу.

«Религиозный» ответ – в этот день родился и умер великий еврейский мудрец Шимон бар Йохай, которому традиция приписывает авторство знаменитой каббалистической книги «Зоар». В этот день мудрецу открылись величайшие мистические тайны мироздания, и потому Лаг ба-Омер стал «праздником каббалы» и святым днём для многих течений внутри иудаизма, развившихся на основе идей каббалы. Но и эта традиция празднования Лаг ба-Омера не такая уж древняя – она прослеживается всего с XVI века. И этот ответ никак не поможет нам понять, при чем тут вообще костры?

«Историческое» объяснение связывает этот праздник с восстанием Бар-Кохбы. В Талмуде рассказывается история, как после празднования Песаха начали умирать ученики раби Акивы. Всего скончалось 24 тысячи человек, а мор прекратился на 33-й день после Песаха – то есть в Лаг ба-Омер. Но учитывая, что раби Акива признал Бар-Кохбу мессией и всеми силами поддерживал его восстание, кажется более логичным предположить, что загадочная эпидемия служит шифром, за которым скрывается память о гибели учеников раби Акивы на полях неравных сражений с римлянами.

Эта историческая связь действительно помогает объяснить хотя бы часть обычаев этого дня, описанных еще в средние века – игры с луком и стрелами, походы в лес, костры и даже имитацию военных парадов. Видимо, именно из этих парадов возникла хабадская идея детских шествий в этот день. Ну и вполне естественно, что эти аспекты праздника вместе с воспоминаниями о героизме еврейских повстанцев пришлись столь по духу сионистам конца XIX века. Московские отказники 70-х годов тоже часто вспоминают именно о праздновании Лаг ба-Омера – в лесу в Овражках.

Казалось бы, две совсем не связанные и, на первый взгляд, даже противоположные основы праздника: каббала, хасидизм и мистика – с одной стороны, и сионизм, повстанчество и независимость – с другой. Но именно в этот праздник особенно остро осознаешь, насколько две эти традиции переплетены, насколько каббала и сионизм жаждут одного и того же – освобождения каждого отдельного человека и окончательного освобождения всего человечества. Недаром практически в каждых воспоминаниях детей о жизни в местечках и учебе в хедерах XIX века такое важное место занимают рассказы о том, как меламеды выводили своих учеников в Лаг ба-Омер в лес – и это были чуть ли не единственные каникулы на природе!

Год назад выяснилось, что с Лаг ба-Омером связан еще один важный факт в еврейской истории – именно в этот день в 363 году, во времена правления римского императора Юлиана, была предпринята попытка восстановления Иерусалимского Храма. Этот, похоже, никем не руководимый и не управляемый народный порыв, когда еврейские женщины носили землю в подоле, расчищая фундамент для будущего Храма, а мужчины первым делом свалили с места Святая Святых статую ненавистного Адриана, хоть тогда и закончился неудачей, но отлично укладывается в дуалистическое понимание духа этого праздника. Связь сионизма и каббалы, мистики и духа свободы все более остро ощущается и в наши дни. Мы все любим нашу страну, пусть каждый и по-своему, и все жаждем свободной жизни. А значит, костры все-таки горят не зря!