По всему Израилю в последние недели в каждом доме спорили до хрипоты на тему, которая обычно мало занимает законопослушных граждан: кого и по каким правилам арестовывает и допрашивает израильская секретная служба «Шабак». А заодно пытались выяснить, могут ли следователи унижать, запугивать и пытать подозреваемых?

Началась эта история несколько месяцев назад, когда от брошенных в машину камней погибла палестинская женщина – многодетная мать Аиша а-Рааби. У следствия возникло подозрение, что камни эти кидали евреи, придерживающиеся ультраправых взглядов, в отместку за случившийся незадолго до этого теракт в Баркане. Тем более что муж погибшей также утверждал, что видел кидавших камни евреев.

Расследование этого преступления взял на себя «Шабак», и через несколько недель следователи этой спецслужбы задержали группу еврейских подростков – учащихся расположенной неподалеку от места трагедии иешивы. А дальше «Шабак» допрашивал подростков на своих закрытых объектах. Адвокатов к ним допустили только через неделю.

Эти действия «Шабака» спровоцировали бурный общественный протест. У резиденции премьер-министра прошла демонстрация, главе правительства были также переданы петиции, из которых наибольший резонанс имело «Письмо ста раввинов».

Ещё год назад в схожей ситуации «Шабак» был вынужден признать, что применял по отношению к нескольким еврейским правым экстремистам «меры физического воздействия». В переводе на человеческий язык – пытки. Тогда также шла речь о подозреваемых в преступлении с человеческими жертвами. Вот и в нынешней ситуации возник вопрос, а не пытал ли «Шабак» снова, но на этот раз уже подростков? Тем более что израильский закон позволяет применять «меры физического воздействия» только ради предотвращения готовящегося теракта, но запрещает применять их при расследовании уже совершенных преступлений.

Понятно, что кроме полудюжины еврейских экстремистов «Шабак», которому единственно и дозволено применять такие меры, ежегодно допрашивает тысячи арабов, подозреваемых в террористической деятельности. Так уж сложилось, что на одного еврейского камнеметателя приходится тысяча арабских, не говоря уже о тяжких видах террора. И поверьте, что среди этих арабов также немало несовершеннолетних, и далеко не все сразу получают адвоката. И к ряду из них «Шабак» также применяет на допросах «меры воздействия».

Но все те, кто сейчас мечет громы и молнии в адрес «Шабака», включая и эту сотню раввинов, подписавших публичное письмо, разве интересовались когда-нибудь соблюдением прав арабских подозреваемых? Хочется спросить об этом и уважаемую правозащитную организацию «Хонену», которой я регулярно отправляю пожертвования. Вы вообще задумывались раньше, какими мерами достигается знаменитая на весь мир эффективность «Шабака»?!

Многие очень недовольны, когда репрессивные меры, например, внесудебный арест, применяются к евреям, но молчат или даже радуются, когда те же меры применяют к арабам. Впрочем, с точностью до наоборот ведут себя и левые правозащитные организации: они внимательно бдят за соблюдением прав палестинцев или эритрейских беженцев, но совершенно не интересуются нарушением прав израильтян, проживающих на территории Иудеи и Самарии, а уж тем более правами «молодежи холмов», как называют крайне правую по взглядам прослойку поселенцев. И никто не услышал от этих традиционных правозащитных организаций возмущения и сейчас, когда беззаконие вершилось в отношении 15–16-летних подростков.

А ведь есть ещё более беззащитная категория людей в наших краях, о которых забывают и правые, и левые правозащитники – это палестинцы-граждане автономии, которых арестовывают, избивают и пытают спецслужбы Палестинской автономии. Под пытки можно попасть за то, что продал свой дом евреям или выступил в социальных сетях против главы Палестинской автономии Махмуда Аббаса. Или – просто наступил на хвост какому-то местному палестинскому гэбэшнику.

К примеру, в последние недели эти палестинские «силы безопасности» арестовали, допросили и избили более сорока человек по «страшному» обвинению – в торговле недвижимостью с евреями. Один из избитых оказался на своё счастье американским гражданином, после чего дело получило огласку. Американца пообещали отпустить, а вот до остальных – кому какое дело.

В дни моей юности высшим моральным авторитетом для меня и моих друзей были правозащитники. Такие как академик Сахаров или легендарная Московская Хельсинская группа. Они действительно верили, что права человека едины для всех – для сионистов и баптистов, для чеченцев и русских националистов, для «политических» и уголовников. В сегодняшнем же Израиле ни одна из массы правозащитных организаций – еврейских, арабских и международных – не имеет и доли того морального авторитета. Все эти организации безнадежно политизированы, и каждая защищает только людей «своей» национальности и «своих» взглядов.

В мой мир больничного приёмного покоя политике входа нет. И среди пациентов, и среди медиков есть люди самых разных взглядов и национальностей, которые в свободное от лежания в больнице время вполне могут оказаться – да и оказываются – по разные стороны фронта. Причём в самом прямом смысле слова. Но всё это в больнице отступает на задний план. Конечно, когда лечишь раненого солдата и раненого террориста, то чувства испытываешь разные – но лечение происходит по одинаковым принципам. Хотелось бы, чтобы правозащитники работали так же, не думая о национальности и политических взглядах подзащитных. Надо оставить политикам вопросы о будущем государственном устройстве и сосредоточиться на базовых правах человека, которые должны быть обеспечены всем и соблюдаться всеми – от «Шабака» до спецслужб Палестинской автономии.

Однако моя жена Аня, занятая многие годы общественной деятельностью во главе организации «Место Встречи», считает такой аполитичный подход неэффективным и даже вредным. Уклоняясь от политического решения, уверена она, мы поможем всего нескольким евреям и арабам, но никак не обеспечим соблюдения прав человека для всех. И в сущности, единственная сила, способная обеспечить соблюдение прав человека на всей территории от Иордана до моря – это демократическое государство Израиль. И необходимо подталкивать это государство к введению единых норм правозащиты для всех проживающих на нашей земле. Хотя такая разница в подходах, возможно, связана с нашими весьма разными профессиями.