На потолки из фруктов тратят тысячи долларов – потом варят из них варенье на всю зиму. Как бедные самаритяне отмечают Суккот на месяц позже всего Израиля, наблюдала наша колумнистка.

Ноябрьский вечер в Холоне – городе-спутнике Тель-Авива. Я сижу на отливающем золотом почти что троне, надо мной – навес из фруктов весом не меньше полтонны. Из центра плодового потолка торчит острым кончиком вниз огромный этрог. Это такой цитрусовый фрукт с бугристой кожурой, непременный атрибут праздника Суккот.

Мне рады: ведь гость в Суккот, даже если он в маске мнется на пороге дома, – это все равно браха, благословение для семьи. Празднование Суккота во всех еврейских общинах закончилось почти месяц назад, но здесь, в светском Холоне, праздник только начинается – у самаритян.

С евреями у самаритян отношения были напряженные ещё со времен строительства в Иерусалиме Второго Храма. Но сегодня самаритяне – граждане Израиля, служат в армии, попадают под закон о возвращении. Из священных текстов они признают, впрочем, только собственное, Самаритянское Пятикнижие, но обязательно вешают в доме текст молитвы «Шма, Исраэль», написанной на древнем иврите.

В западном мире хорошо известна притча про доброго самаритянина, который помог раненому человеку. Но отнюдь не все самаритяне были «добрыми»: в античные времена они славились своей воинственностью. Проход через их земли – Самарию – был отчаянным предприятием.

Дальнейшая история некогда многочисленного народа – это восстания, войны за независимость и постепенное исчезновение: в основном, за счёт перехода в ислам. К началу XX века самаритян осталось всего полторы сотни, и тогда община разрешила браки с евреями и караимами, а позже и с христианами. В результате сегодня почти тысяча человек проживает в двух местах. Первое – это поселок Кирьят-Луза в районе сегодняшнего Шхема. Второе – как раз в Холоне. Здесь власти Израиля еще в 1954 году построили для самаритян дома, синагогу и центр изучения культурного наследия.

Суккот – самый красивый праздник общины. В эти дни самаритяне тоннами закупают фрукты, упомянутые в библейском тексте – гранаты, яблоки, разные цитрусовые, – и строят из них яркий потолок для сукки. Вот только делает это каждая семья не под открытым небом, как принято у евреев, а внутри собственного дома.

Квадратный каркас размером в среднем три на три метра закрепляется под потолком в гостиной и висит там круглый год. За несколько дней до праздника на него крепят сеть из проволоки и прочных веревок. На эти веревки нанизывают фрукты, располагают рядами: сначала зеленые яблоки, потом желтые лимоны, следом – красные гранаты и, наконец, этроги. Фруктовую сукку дополнительно украшают гирляндами и фонариками – в итоге получается нечто среднее между рыночном прилавком и новогодней елкой.

Семья собирается под фруктовой суккой, выставляет на стол конфеты и ждет гостей. В до-коронные времена по трем улицам самаритянской общины в Холоне ходили толпы местных туристов – и их всегда гостеприимно зазывали в дом. Сегодня некоторые самаритяне просят фотографировать их плодовые творения все-таки только снаружи.

Каждый в общине старается удивить соседей. И хотя на десятой сукке в глазах рябит от желто-красных плодов, я соблюдаю традиции и говорю в очередной раз на пороге:
– Хаг Суккот Самеах, с праздником! Ваша сукка – самая красивая!
По-хорошему, тут бы и остановиться, но я рискую спросить у этой хозяйки то, что меня действительно волнует:
– Сколько же стоит такая красота – и что с ней потом делают?

– В этом году у нас у всех скромные сукки, моя обошлась примерно в 800 долларов. Все равно дорого, конечно, но это же мицва, заповедь! Когда отпразднуем Суккот, фрукты уже будут суховаты, чтобы есть. Мы будем делать из них варенье. У меня, кстати, есть отличный рецепт варенья из этрогов, они же горьковаты сами по себе, поэтому нужно обязательно добавить апельсины, сладкие яблоки. Ну, и сахар в пропорции… Ау, ты вообще записываешь или как?!