На еврейских пальцах

Думаете, все глухие говорят на одном языке? Вот и нет. В жестовом иврите страх выглядит, как русское «обожать», а «да» превращается в «субботу». Но самый страшный жест – он про обрезание.

Могут ли глухие из одной страны понять глухих из другой? Конечно, есть отдельный международный жестовый язык, но вообще-то среди своих им не пользуются: имеется ведь и родной. В итоге жест может быть до боли знакомым, но вот только в твоем языке это означает одно, а в иностранном – совершенно другое.

К нам на встречу разговорного клуба жестового языка пришла девушка, которая живет в Израиле, и часть времени мы потратили просто на то, чтобы сравнивать слова. Быстро выяснилось, что в жестовом иврите слово «страх» выглядит, как русский жест «обожать», а слово «да» – как русская «суббота». У котиков в жестовом иврите намного больше усов. Нет слова «фамилия», нужно спрашивать про «имя семьи» – и много-много других различий. Вплоть до того, что «привет», то есть «шалом», на вид вылитое русское «пока-пока».

Меня смутило отсутствие эмоциональных нюансов: по словам нашей гостьи, в жестовом иврите нет разницы между «радостью», «счастьем» и «весельем». Ну, а «злость», «гнев» и «раздражение» обозначаются одним-единственным движением, которое напоминает русский жест «забота». Но, может быть, и правда по большому счету нет разницы между яростью и бешенством. Может быть, это мы, как эскимосы со своей сотней обозначений снега, совершенно напрасно копаемся в оттенках раздражения.

Кстати, когда мы спросили, в чем главная разница между глухими России и Израиля, то девушка без колебаний ответила: в расслабленности. Глухие в Израиле используют любую возможность, чтобы собраться и что-то поделать вместе: на танцы сходить, поиграть, погулять, просто с наслаждением потрепаться. Она сама так упивалась открывшейся при переезде свободой, что получила жестовое имя про удовольствие. А ещё наша гостья рассказала, что в Израиле удивительное количество глухих альбиносов и множество вариантов отсутствующей в России социальной помощи. У них, правда, нет групп инвалидности. Вместо них есть инвалидный процент, в зависимости от которого высчитывается пособие.

Но вернемся к жестам. Как вы понимаете, каждый из них – это зашифрованный в движении образ, из которого многое интуитивно становится понятно. Любой догадается, как может выглядеть мяч. Или борода – кстати, жест «раввин» показывает кого-то довольно бородатого! Из-за этой визуальности жестовый язык может казаться слишком прямым и грубым: в нем нет эвфемизмов, то, что есть, показывается, как есть. Так вот, жутко странно видеть жест «обрезание» – и человека, для которого этот жест из повседневной реальности. В этом жесте очень понятно, что обрезается и как. Впрочем, также понятно, что зажигается – и как – в жесте «Ханука», и от этого уже приятно. Ужасно жалею, что не спросила про жесты «дискотека» и «праздник».