Помню, как в середине 1980-х годов в самом фешенебельном бакинском ресторане праздновался юбилей заместителя председателя горисполкома. Вряд ли нужно говорить, что заместитель этот был евреем.

Так уж было принято в моём родном городе, как и во многих национальных республиках бывшего СССР – «главным начальником» был представитель титульной национальности, а вот его заместителем, «вторым после фараона», почти всегда был еврей, который и делал всю работу. Так еще с древних времен в самых разных странах на всех континентах продолжала безотказно работать «парадигма Йосефа», вновь и вновь поднимавшая того или иного еврея почти на самую вершину власти.

Можно не напоминать читателю, какие огромные рычаги власти сосредотачивались в те времена в руках зампреда горисполкома, решавшего среди прочего и пресловутый квартирный вопрос, который, как известно, стоял в СССР особенно остро и испортил не только москвичей. А потому в ресторане в тот день собрались все сливки города. Столы ломились от всякой снеди и разнообразных напитков, а на эстраду то и дело поднимался один оратор за другим – чтобы воздать должное юбиляру.

И тут в самом дальнем углу я заприметил старого еврея. Он сидел в одиночестве за пустым столиком – на скатерти была только минералка – и явно без особого энтузиазма наблюдал за этим празднеством. Это бы отец юбиляра.

В такой рассадке отнюдь не было неуважения. Напротив – только проявление воли старика. «Мой папа – человек религиозный и есть тут отказывается. Да и вся эта суета не для него», – объяснил зампред ситуацию своим приближенным. И всё же старик выглядел настолько чужим на этом празднике жизни, что мы с одним приятелем решили подойти и развеселить его.
– Вы можете гордиться, Марк Абрамович! Такого великого сына вырастили! – сказал мой приятель. – Шутка ли сказать – второй человек в нашей столице!
– Да чем тут гордиться! – отмахнулся старик. – Вот у Миши с Фимой –профессии! А Борька что?! Кресло в кабинете протирает! А завтра что будет?! Болит у меня за него сердце.

До сих пор помню улыбки, с которыми мы переглянулись с приятелем. Брат юбиляра Миша был, пусть и первоклассным, и державшим подпольный цех, но сапожником! А Фима так вообще сантехником, хотя руки у него были от Б-га. «Где они, а где зампред горисполкома», – подумалось мне тогда. И будущее его сомнений не вызывало – ордена, медали и титул пенсионера союзного значения.

А потом грянула Перестройка. Миша уехал первым – в Штаты. Вскоре за ним подтянулся Фима. И как-то быстро они обустроились. Первый стал владельцем бутиковой обувной фабрики, продукция которой пользовалась особым спросом у богемы. Второй, начав с установки унитазов в домах той же богемы, теперь ремонтирует особняки по всему Квинсу, сам проживая в богатом нью-йоркском пригороде. И обратите внимание – оба устроились по профессии. Так что прав был старик!

Борис Маркович поехал к братьям уже в лихие 90-е, когда система рухнула и он оказался ни с чем – без денег, без профессии и с ничего не стоящими побрякушками. Да и в Америке у него, к слову, жизнь не особо сложилась. Так, у одного из братьев на побегушках. Выходит, что не зря у старика болело за него сердце.

Вспомнил я об этой семейке, когда перечитывал библейскую главу «Ваигаш», которую будут торжественно оглашать в синагогах в эту субботу. Напомним, что по её сюжету праотец Яаков вместе со всей семьей спускается в Египет, где его вновь обретенный Иосиф стал премьер-министром.

«Расскажите моему отцу обо всём почете, которым окружён я в Египте», – просит передать отцу вместе с приглашением приехать Иосиф. Но старый еврей отнюдь не впечатлился этими рассказами. Яаков хорошо понимал, что в одну секунду всё может измениться и всесильный Иосиф окажется, к примеру, «врагом народа». Или великий Египет попросту «проглотит» его насчитывающую всего 69 человек семью – она растворится среди египтян, и через пару десятилетий сотрется сама память о только недавно родившемся и еще не успевшем окрепнуть еврейском народе.

Впрочем, и сам Иосиф был достаточно мудр, чтобы понимать всю обоснованность страхов отца – евреи-министры дураками не бывают. Потому и сделал всё возможное, чтобы сократить эти риски. К примеру, поселил своих еврейских родственников в отдельную провинцию – землю Гошен. Да и сам образ жизни помог отмежеваться – ведь тогдашние евреи были скотоводами, а каждый пастух, согласно библейскому тексту, был те времена «мерзостью для египтян».

«Несомненное отвращение, которое египтяне испытывали к занятию евреев – подобно отвращению, с которым впоследствии другие народы относились к евреям, – должно было стать основным фактором в выживании нации, которой предопределено в одиночестве проделать путь через века», – пишет в своих комментариях на этот отрывок выдающийся философ и раввин Шимшон Рафаэль Гирш. И приходит к парадоксальному выводу: «Все те барьеры, которые народы в своём безрассудстве возвели для изоляции евреев, послужили евреям защитой от варварства и духовного разложения, свойственного тем нациям, в чьей среде евреи шествовали через столетия».

Как известно, вскоре после смерти Иосифа воцарится новый фараон, который предпочтёт не помнить о заслугах выдающегося еврея перед египетским государством и поработит его семью. И это тоже будет затем повторяться на протяжении всей истории: чем больше евреи будут вкладывать свои таланты и силы в дела других народов, тем большее отторжение они будут у них вызывать, и никто не будет принимать в расчет их былые заслуги.

Так что прав был тогда Марк Абрамович: меньше всего любому еврею следует гнаться за властью и поддаваться головокружению от успехов. Пока евреи живут на чужой земле, играя роль «первых заместителей» больших начальников, судьба в любой момент может повернуться к ним спиной, а смена стоящих у власти обернуться крушением положения. В свое время об этом пронзительно написал Александр Галич в своем гениальном «Предостережении»:

Это было, и боюсь, будет завтра.
Может, завтра, может, даже скорее…
Ой, так не шейте ж вы ливреи, евреи!