За свою журналистскую карьеру мне довелось интервьюировать шесть последних премьер-министров Израиля. За каждым из них стояла команда политтехнологов, спичрайтеров и пиарщиков, потому премьеры поначалу пытались отвечать на любой вопрос хорошо заученными мантрами и лозунгами.

И самым главным для меня в таких интервью было – задеть своего собеседника за живое, а значит – побудить его раскрыться и показать хотя бы ненадолго свое истинное лицо, скрытое обычно за старательно натянутой маской. И во время каждого из таких интервью я невольно думал, что у всех них есть некие общие черты, которые роднят этих зачастую являющихся непримиримыми врагами людей друг с другом.

Помнится, во время одной из таких бесед, когда мой vis-à-vis наконец-то расслабился и разоткровенничался, я спросил его, в чём он сам видит разницу между собой и своим главным политическим оппонентом? «Во многом мы похожи, – признался он. – Мы оба жаждем войти в историю. С той лишь разницей, что он думает о своём месте в мировой истории, а я – в еврейской».

Повращавшись в мире большой политики, я осознал, как сильно ошибаются те, кто думает, что политиков интересуют деньги. Деньги – это вообще последнее, что их волнует в жизни. Они все ещё до начала политической карьеры стали вполне обеспеченными людьми. И если бы занимались не политикой, а бизнесом, то зарабатывали бы куда больше, чем депутаты, министры и премьеры.

Главное, что ими движет – это непомерные гордыня и честолюбие, а также уверенность, что именно им Свыше дано право вершить судьбу своего народа, а то и всего человечества. Жажда власти – самого страшного из всех наркотиков, подсев на который, ты уже никогда не сможешь излечиться от этой зависимости – вот их главная движущая сила.

За то время, которое мне довелось обретаться в кулуарах израильской политики, я также понял, что в этом мире нет места для подлинной дружбы, да и вообще для нормальных человеческих отношений, но зато всегда есть место для ненависти. Вновь и вновь я наблюдал, как идейные разногласия трансформировались в такую слепую ненависть, что перед ней отступали все доводы разума.

С этой точки зрения библейская глава «Корах», которую будут читать во всех синагогах диаспоры в эту субботу, представляет собой блестящую иллюстрацию ко всему вышесказанному. «И взял Корах сыновей своих и двести пятьдесят человек – вождей общины, представителей собрания, мужей именитых. И собрались они перед Моисеем и Аароном, и заявили они: “Полно вам! Вся община свята, и Б-г пребывает среди неё. Отчего же вы возносите себя над общиной Б-жьей?», – гласит текст Пятикнижия.

Бунт Кораха, по мнению наших великих комментаторов, – это архетип любого путча, любой попытки незаконного переворота. Ведь, в сущности, первые мысли, которые приходят в голову при чтении этих строк: «А что, собственно говоря, плохого в требованиях Кораха и его сторонников? Разве он в чём-то не прав? Если кто-то считает, что Моисей слишком уж вознёсся над простыми людьми, то он уже не может об этом сказать? Евреи больше не имеют права сомневаться и задавать вопросы?!»

Безусловно, имеют. И ничего плохого в требованиях Кораха и его сторонников и в самом деле не было бы, если ими действительно двигало стремление к справедливости, социальному равенству и другим идеалам. Однако, когда вчитываешься в текст, то обнаруживаешь, что меньше всего этих «вождей общины, представителей собрания и мужей именитых», уже наделённых большим богатством и немалой властью, волновали какие-либо идеалы.

Все, что ими движет – это жажда обретения ещё большей власти, еще большей «именитости», чем та, что у них есть на данный момент. Они настолько ослеплены этой жаждой и рождённой на её почве ненавистью к Моисею и Аарону, что даже не в состоянии слушать ответные аргументы. А любое слово Моисея используют для выдвижения всё новых обвинений в деспотизме, нарушении обещаний и всех остальных возможных грехах. Не брезгуют и откровенной ложью: «Мало того что ты вывел нас из страны, текущей молоком и мёдом, чтобы погубить в этой пустыне, так ты теперь ещё хочешь возвыситься над нами как деспот?» Египет у них, оказывается, тёк молоком и мёдом!

Вчитываясь в главу «Корах» и вспоминая историю цивилизации, понимаешь, что самые кровавые режимы, совершившие поистине чудовищные преступления, обычно приходили к власти под очень правильными и убедительными лозунгами и программами, но со страшными целями и используя лживые обвинения.

Этот хорошо известный политтехнологам алгоритм можно даже назвать «алгоритмом Кораха» – ведь на страницах Пятикнижия он впервые был письменно зафиксирован. Суть его заключается в обвинении политического противника в тех самых грехах, которые ты знаешь за собой. Тургенев в своё время очень точно проиллюстрировал этот алгоритм в «Житейском праве»:

«– Если вы желаете хорошенько насолить и даже повредить противнику, – говорил мне один старый пройдоха, – то упрекайте его в том самом недостатке или пороке, который вы за собою чувствуете. Негодуйте и упрекайте! Если вы, например, ренегат, – упрекайте противника в том, что у него нет убеждений! Если вы сами лакей в душе, говорите ему с укоризной, что он лакей цивилизации, Европы, социализма!
– Можно даже сказать: лакей безлакейства! – заметил я.
– И это можно, – подхватил пройдоха».

Точно так же обвинения в адрес Моисея и Аарона в узурпации власти были призваны скрыть безудержное властолюбие Кораха, а призывы его сторонников к демократии и равенству на деле должны были ещё больше закрепить и без того привилегированное положение их семей в обществе, о чём Моисей прямо и открыто им говорит в ходе спора: «Мало вам того, что Б-г выделил вас из общины Израиля, приблизил к Себе, чтобы вы предстояли пред общиной, совершая служение для неё? Священства ещё добиваетесь?»

И наиболее любопытно тут поведение Моисея в момент, когда Небеса вынесли свой страшный приговор Кораху и его сподвижникам. Казалось бы, он должен радоваться такому концу своих политических конкурентов. Но нет! Моисей умоляет Небеса о милосердии к ним, пытаясь убедить, что значительная часть сторонников Кораха присоединилась к нему, искренне увлекшись его речами, не разобравшись в его мотивах и не осознавая его циничных расчётов. Просить милосердия даже для своих смертельных врагов – такое почти никому не дано. И уже одним этим Моисей снимает любые обвинения в свой адрес, показывает, чем на самом деле отличается подлинный лидер от политиканов разных мастей, и задаёт недостижимо высокую планку на поколения вперёд. Впрочем, как сказано, «и не было более пророка в Израиле, равного Моисею». Нет его и поныне.