У Евгения Ясина была любимая фраза: «Пока вы недовольны жизнью – она проходит». Он был одессит – одногодка Михаила Жванецкого. И классик писал про своего друга: «Женечка Ясин Григорьевич! Ты – это я. Все твои даты – мои. Возраст – мой. Место рождения – моё. Учеба – через общий забор. Наши жизни имеют общий график». Женечка Ясин скончался в возрасте 89 лет, пережив друга на три года.

Огромная, вместившая эпохи биография, созидательность, масштаб видения и спасающий всё и вся одесский юмор – про Ясина ещё будет сказано не раз. Одесса – вообще важный и определяющий для Ясина город. И сам он для города был важен и органичен: знакомые вспоминают, как «в послевоенной Одессе мальчишки дрались на “развалках” среди разбомбленных домов», и в судьи выбирали Женю Ясина – «как самого справедливого и честного».

Семилетним он уехал из Одессы в эвакуацию, но ещё до окончания войны туда вернулся. А после окончания школы надо было решать, где и чему учиться. В своих мемуарах Ясин рассказывает об особенностях этого выбора в стиле одесского анекдота: «обстановка для того, чтобы получить приличное образование, была не очень подходящей: как раз готовилось выселение всех евреев в Биробиджан».

О поступлении в университет с его пятой графой не могло быть и речи, и Ясин оказался в Гидротехническом – на факультете морской и речной гидротехники. Впрочем, евреев не брали в университеты не только учиться, но и преподавать – а потому в этом второсортном, на первый взгляд, Гидротехническом институте преподавал, например, мирового значения математик Марк Крейн. А рядом, через кирпичный забор – в Институте инженеров морского флота – как раз и учился одногодка-Жванецкий.

Немногие знают, но после окончания Гидротехнического Ясин действительно строил мосты: к примеру, через Днестр в Рыбнице и два путепровода в Одессе. А за это время познал без прикрас систему советского оформления нарядов и взаимодействия с подрядчиками и понял, как реальные сроки и сметы отличаются от бумажных.

Вооруженный этим знанием, вскоре он решил разобраться с устройством «большой» экономики и поехал в Москву – получать второе, экономическое, образование. Но поступив в МГУ на экономфак, был даже несколько разочарован уровнем преподавания: преподаватели в родной Одессе казались на голову выше.

В университете его окружали экономисты традиционного марксистского толка – да и сам Ясин считал себя тогда таковым. Но уже накануне выпуска он прочел книгу единственного советского лауреата Нобелевской премии по экономике Леонида Канторовича – математика, сильно увлёкшегося экономикой и не то чтобы развенчавшего, но пошатнувшего марксистские основания. Теория «оптимального планирования» Канторовича выросла из идей другого экономиста – Вильфредо Парето с его знаменитым «оптимумом Парето».

Ясин увлёкся основанными на этом идеями оптимального планирования Канторовича, но вскоре понял: эти проблемы в социалистической модели попросту нерешаемы! И свято уверовал, что равновесие достигается только при работе рыночных механизмов. С тех пор Ясин перестал быть марксистом раз и навсегда. Как он сам говаривал, марксист в нём умер. Теперь он верил в непобедимую силу рынка.

К формальной вершине своей карьеры – должности министра экономики России, впрочем, одного из десятка, сменившегося за бурные годы президентства Ельцина – Ясин двигался поступательно. В 70-е работал в знаменитом своим свободомыслием ЦЭМИ (Центральном экономико-математическом институте). И как только советское руководство «дало слабину» по части планирования – именно этот институт начал предлагать первые программы реформ.

К концу 80-х Ясин уже был профессором и имел вес в правительственных кругах – его пригласили в комиссию по экономической реформе во главе с зампредом советского правительства академиком Леонидом Абалкиным. Там Ясин вместе с Григорием Явлинским и Станиславом Шаталиным начинает писать программу экономических реформ, которая позже получит название «500 дней», но реализована так и не будет.

В ноябре 1994 года Ясин стал министром. Он понимал, что экономическая катастрофа – дефолт – не за горами, но репутационных рисков не боялся. Впрочем, ушёл из власти чуть раньше – вместе с правительством Черномырдина. И вот тогда, в свои 64 года, Ясин влился в проект, ставший главным его наследием – Высшую школу экономики, тем более что он стоял у её истоков еще в 1992 году.

Став научным руководителем Вышки, Ясин не превратился, как это часто бывает на подобной должности, в «свадебного генерала». И нынешняя Вышка – во многом результат именно его творчества. Вышкинцы неоднократно отмечали, что ясинский магнетизм и способность разглядеть новые направления подарили университету новые факультеты и обеспечили профессуру мирового уровня, а именно это во многом стало локомотивом научного развития. Сам Ясин считал Вышку одним из главных достижений своей жизни, любил её бесконечно.

Пожалуй, нет другого человека, более достойного звания патриарха российской экономики: все значимые российские экономисты так или иначе учились у Ясина или работали с ним. И нет ни одного, кто бы не испытывал к нему уважения. А ещё Ясина все любили – это непреложный факт! Причина в его человеческом обаянии и мудрости, которой он щедро делился, но также и в том, что он никогда не пребывал «в пузыре» – социальном, интеллектуальном или политическом. Имел теплые отношения одновременно и с Черномырдиным, и с Чубайсом, любил оперу и оперетту, ездил по миру и ежедневно общался с десятками людей с неослабевающим любопытством и теплотой. Его и в зрелых годах, как в детстве, звали судьей в спорах. Так не раз бывало и во многих корпоративных конфликтах. Ведь любые «однозначные оценки людей и событий обычно неверны» – считал Ясин.

Но главным его качеством оставался неизменный оптимизм. Пока в советское время нельзя было путешествовать – он вырезал картинки египетских пирамид, дворцов Камбоджи и небоскребов Нью-Йорка. Когда перспективы рыночных реформ становились туманны – верил, что рынок победит. И главное – знал, что нельзя унывать. «Пока вы недовольны жизнью – она проходит», – неизменно повторял Ясин.