Эта еврейская сказка родилась лет двести с лишним назад. В небольшом городке жила-была вдова-еврейка с сыном. Она снимала небольшую квартирку у домовладельца-нееврея. Каждое утро она выходила в расположенный неподалеку лес, собирала там две вязанки хвороста, а затем продавала их на рынке.

На деньги от продажи первой вязанки она покупала еду для себя и сына, а выручку от второй откладывала на покрытие арендной платы за квартиру. Но однажды вдова сильно заболела, и не стало у неё сил собирать хворост, а значит – и нечем платить за квартиру. Домовладелец некоторое время давал отсрочку, но лишь долг достиг крупной суммы, заявил, что больше ждать не может, и потребовал немедленно расплатиться. И как это частенько случается, раздражение из-за задержки в выплатах разбудило в нём антисемита. И он начал обвинять в обмане не только вдову, но и чохом всех евреев сразу.

Видя, в каком отчаянии находится мать, её малолетний сын отправился к хозяину квартиры и сказал, что он сам готов отработать задолженность любым способом – только скажите как.
– Отработать, говоришь?! – усмехнулся тот в ответ. – Что ж, если ты в полночь войдешь по горло в реку и простоишь там всю ночь, то я прощу вам долг. Только не пытайся меня обмануть, как это вам свойственно – я лично приду и буду смотреть!

А на дворе стояла поздняя осень – и лишь мальчик вошел в воду, как холод мгновенно сковал его тело. Но он знал, что должен дотерпеть до утра – ведь таково условие. Тем временем больная вдова, понимая, что хозяин-антисемит послал ее сына на верную смерть, собралась с силами и пришла на берег. И не зная, как ещё помочь сыну справиться с холодом, развела на берегу костер – в надежде, что ветер донесёт до ребёнка хоть немного тепла от этого костра. Смотревший на эту картину домовладелец ничего не сказал, но утром объявил, что условие не было выполнено – ведь мальчик всю ночь грелся теплом от материнского костра. «Так и знал, что вы меня снова попытаетесь обмануть», – зло крикнул он.

От безысходности женщина обратилась в суд, хотя понимала, что ничего хорошего ей ждать от этой затеи не приходится: судья-нееврей встанет скорее на сторону богатого единоверца, чем на сторону бедной вдовы, за которую некому заступиться.

Судья внимательно выслушал обе стороны, обещал подумать над решением, а потом пригласил домовладельца к себе домой – «на чашечку кофе». Тут вдова решила, что точно проиграла – эти двое в неформальной обстановке быстро меж собой договорятся.

В назначенный час домовладелец пришёл в гости к судье, и тот велел слуге накрыть на стол для грядущего кофепития. Но кофе всё никак не несли – так они и сидели в ожидании сначала 10 минут, потом 20, затем час. Наконец домовладелец не выдержал и позволил себе поинтересоваться, когда же подадут кофе?
– Да, прислуга задержалась, – согласился судья. – Пойдемте на кухню и посмотрим, что там происходит.

А на кухне они увидели, как на плите бушует пламя, а в стороне от него стоит кофейник.
– Странно, но кофе не только не закипел, но даже не нагрелся! – притрагиваясь к кофейнику, с удивлением заметил судья.
– Как же он мог нагреться, если кофейник не стоит на огне?! – воскликнул в ответ домовладелец.
– Так ты понимаешь, что невозможно согреть кофе, если оно стоит всего в дюйме от огня? Но при этом настаиваешь, что стоящий в реке ребёнок согрелся от разведённого в десятках метров от него на берегу костра? Я объявляю долг вдовы погашенным! – вынес приговор судья.

Эту сказку часто приводят в качестве иллюстрации к стиху из библейской главы «Беар», которую наряду с отрывком «Бехукотай» в эту субботу будут читать во всех синагогах мира. «Вэ ло тону иш эт-амито», – так этот стих звучит на иврите. Вот только в различных переводах он сформулирован уже по-разному. К примеру, в синодальном переводе библейского текста, а также в переводе г-жи Фримы Гурфинкель эта фраза звучит так: «И не обижайте один другого». В переводе П. Гиля и его соавторов: «И не обманывайте друг друга». В переводе А. Ульмана: «И не задевайте чувств друг друга».

Все эти переводы вроде бы правильные, но вся проблема в многозначности слова «тону», которое вбирает в себя любой вид обмана, мошенничества, жульничества и даже грязной уловки, в результате которой может быть нанесен материальный – и не только – ущерб ближнему. И принципиально, что говорится именно об «иш вэ-амито» – о некоем абстрактном человеке и его столь же абстрактном ближнем, а значит, как толкуют наши мудрецы, эта заповедь касается в равной степени вообще всех: как евреев, так и неевреев.

При этом наши мудрецы утверждали, что ни один обман в подобных делах не останется безнаказанным, а жертве обмана сам Всевышний найдет способ возместить ущерб. В связи с этим не могу не вспомнить одну случившуюся в Израиле историю. Её герой, переехавший с постсоветского пространства, стремился, как и многие другие репатрианты, купить в Израиле квартиру, но хорошая ему была далеко не по средствам. А потому он долго искал подходящую и по цене, и по площади. Да ещё такую, в ремонт которой не надо особо вкладывать.

И вдруг ему повезло – попалась недорогая квартира, доставшаяся хозяину в наследство от родителей. Тот сделал в ней ремонт, и жилье выглядело вполне прилично. Да и всю старую мебель он оставлял в квартире – дескать, сами выбросите эту рухлядь, когда купите новую мебель.

Сделка была заключена, но очень скоро стало ясно, что ремонт в квартире произведен чисто косметический, а истинное состояние жилища просто ужасающее. Надо менять абсолютно все трубы, латать протечки в потолке и заново перекладывать всю проводку в квартире, то есть делать фактически капитальный ремонт. А это уже даже не десятки, а сотни тысяч шекелей!

Покупатель бросился к прежнему владельцу, обвиняя его в обмане и требуя оплатить хотя бы часть ремонта. Но тот ответил, что знать ничего не знает: по договору квартира принимается покупателем в том состоянии, в каком есть, а потому ничего компенсировать он не собирается.

В поисках денег на ремонт новый хозяин решил попробовать продать, пусть и за гроши, доставшуюся ему при покупке старую мебель. Осматривая массивный стол, он заметил на нём старинное клеймо сделавшего его мастера – и отправился к антиквару. Долго ли, коротко ли, но в результате ожесточённых торгов антиквар заплатил за этот стол, оказавшийся единственным «выжившим» творением легендарного итальянского мастера, баснословную сумму в двести тысяч шекелей, которая с лихвой покрыла нужды ремонта. И так сами Небеса компенсировали обман и ущерб новому владельцу квартиры.

Завершается же отрывок «Беар» запретом обращать евреев в вечное рабство. А если еврей в силу жизненных обстоятельств окажется рабом, то его следует выкупить, так как свобода является не одной из высших, а пожалуй, высшей ценностью с точки зрения иудаизма. «Если рука чужака, который стал временным жильцом с тобой, обретёт средства, а твой брат рядом с ним обеднеет и продаст себя чужаку, то должен он быть выкуплен. Это должен сделать один из его братьев. И дядя может выкупить его, и сын дяди, и другой кровный родственник», – гласит текст Пятикнижия.

И это только на первый взгляд кажется, что эта заповедь относится к каким древним временам. Но нет, в наши дни, когда в плену у зверей и террористов из ХАМАСа по-прежнему находятся наши братья и сёстры, она звучит особенно актуально. Израиль уже давно предлагал жителям сектора Газа до 5 млн долларов за каждого заложника или хотя бы за информацию, которая может способствовать освобождению кого-либо из них. Это поистине астрономическая сумма, особенно для жителей нищего сектора Газа. И факт, что за полтора года ни один из жителей Газы даже не откликнулся на это предложение, лишь еще раз демонстрирует: уничтожение евреев и Израиля для них куда важнее любых денег.