Испытание крошками

Краем уха мы все что-то слышали про обсессивно-компульсивное расстройство. Это все неправда и не про нас. Мы, как интеллигентные люди, уважающие традиции, просто уберем на кухне. Мы вымоем холодильник, протрем за плитой. Мы тихо избавимся от квасного. Сделаем все, что положено, но без ажиотажа, без этого вот надрыва. Мы не будем чистить ушными палочками щели между плитками пола, не будем ковырять зубочистками в стереосистеме. 

Мы не будем сходить с ума из-за хлебных крошек. Если мы работаем в офисе, то за две недели до праздника мы не будем каждый день приносить на работу пачки печенья, залежавшиеся у нас в буфете, даже если они совсем свежие и нераспечатанные. Даже если они распечатанные, но совсем как новые и в них нет деталей от «Лего». Даже если в них попадаются детали от «Лего» и кукольные головы, но лишь изредка. Даже если печенье невкусное, кем-то обгрызанное и в нем полно деталей от «Лего», но нам жаль его выкидывать.

Мы не будем вывешивать на офисной кухне карикатуры про домохозяек и египетское рабство. Мы не будем спрашивать всех: «Где вы празднуете Песах?» Если мы начальник, то мы не будем дарить своим работникам уцененный сервиз и набор кухонных полотенец. Если мы женщина, то мы не будем искать в интернете Супермощный Пароочиститель. Мы не будем перетряхивать карманы в поиске хлебных крошек, пылесосить шторы, тапки, абажуры, кукольные головы и мишек Тедди. Мы не будем с каким-то новым нездоровым интересом смотреть на кота. Мы не будем вспоминать о том, сколько крошек застряло в клавиатуре. Мы не будем долго бить ею об стол, а потом с интересом разглядывать трофеи. Мы не будем фотографировать крошки, добытые из клавиатуры, и публиковать снимок в Фейсбуке, сопровождая его восклицательными знаками. Мы не будем изображать идеальную хозяйку перед мужем и подругами. Если мы подруга, то не будем хвастаться, что мы-то давно уже все убрали, упрятали подальше свой Супермощный Пароочиститель и теперь запираем квартиру и уезжаем всей семьей в бунгало на побережье.

Если мы муж, то мы не будем вспоминать, как в армии чистили что-то зубной щеткой, обещать, что завтра купим Супермощный Пароочиститель и новую клавиатуру. Если мы любящий муж, мы не будем предлагать забить на все и самим махнуть в бунгало на побережье до самого праздника.

Мы не будем думать о долбаных хлебных крошках, которые наверняка еще остались в часах, котах, пупках, и электрических розетках. Мы не станем подвергать досмотру джип Барби и обыскивать плюшевого кенгуру. Мы преодолеем эти невротические импульсы. Лишь убедившись в стойкости своих намерений, мы осмелимся выйти на улицу. Мы легко перепрыгнем через мыльные озера, образовавшиеся у соседских дверей, и, легкие, беззаботные, зашагаем в какое-нибудь отвлеченное от всей этой кухонной суеты место. В библиотеку, например. Но путь наш будет проходить мимо рынка, и тут-то и подкрадется к нам искушение. Подкрадется и напрыгнет с неожиданной стороны. Дешевая посуда, которой заполнены все магазины, — вот к чему, оказывается, мы были совсем не готовы! О, белые блюдца! О, коробочки с удобными ячейками! О, одноразовые миски! Совершенство минимализма, матовая мягкость полутени… О, младенческий овал щеки новой чашки! Мы не выдерживаем испытания Великой Белизной. Сначала мы скупаем тарелки и миски, потом — скатерти и салфетки. В каком-то трансе мы покупаем огромный рулон белой бумаги, еще не зная, что намерены с ним делать. Впрочем, мы уже знаем: нужно выстелить ею все, что только можно, но сначала стоит пройтись по поверхностям Супермощным Пароочистителем.

И это еще не все! Главное испытание ждет нас вечером: Испытание Ожиданием Трапезы. В пасхальной трапезе ведь что главное? Главное — смириться с тем, что еды не будет. Да, вроде бы пришли мы в щедрый открытый дом давних друзей. Да, вроде бы суетились вокруг какие-то женщины, бегали по улицам с противнями, прикрытыми фольгой, а за день до того их волоокие мужья сталкивались в супермаркетах переполненными колясками. Ну и что? Нас разве поесть приглашали? Нас приглашали, чтобы приобщить к радости освобождения, вывести из Египта. «Но позвольте-позвольте, — скажем мы. — Мы ведь помним, как полдня рубили салатики. Мы скоблили печь, мы прокаливали ее, чтобы не осталось и духа квасного. Мы выстилали ее фольгой и, кажется, пекли что-то из мацовой муки. Мы, черт возьми, сами тащили сюда, в ваш дом те же салатики и миску с чем-то рассыпчатым и теплым. Да вон же она стоит — в соседней комнате, синеет эмалевым боком!»Нет. Это мираж. Мы в пустыне. Мы пьем первый стакан, и читаем Агаду, и задаем вопросы, и пьем второй стакан, и читаем Агаду, и поем песни. Пройдет долгих два часа, прежде чем первый лист мацы будет разломан на хрусткие острова, и блюдце с хреном придвинется, словно Красное море.

Между огромных волн, вставших по обе стороны, как стены, проходили наши предки. Нам ли бояться испытаний, которые дарует Свобода?