Анекдоты Третьего рейха

Возможность взглянуть на жизнь Третьего рейха с неизвестной ранее стороны дает вышедшая недавно книга об особенностях юмора немецких граждан в годы нацизма. Как пишет журнал «Spiegel», сам факт появления этого издания можно рассматривать в качестве своего рода нарушения устоявшегося табу в отношении Германии к собственной истории.

Анекдоты, которые рассказывались в те годы, отмечает автор книги, помогали народу переносить тяжесть тоталитарного гнета.

Гитлер приезжает в сумасшедший дом. Пациенты приветствуют его нацистским салютом. Гитлер проходит мимо них и вдруг замечает человека, который не вскинул руку. — Почем ты не приветствуешь меня, как другие? — рявкает на него Гитлер. — Мой фюрер, я санитар, а не сумасшедший! — отвечает тот.

Этот анекдот, быть может, и не самый яркий, отмечает автор новой книги, но его, как и многие другие байки о фюрере и его соратниках, в первые годы Третьего рейха рассказывали абсолютно открыто. Зато к концу войны такой анекдот в Германии мог стоить рассказчику жизни. Один рабочий берлинского военного завода был обвинен в саботаже и казнен в 1944 году за то, что рассказал следующий анекдот:

Гитлер и Геринг стоят на вершине берлинской радиовещательной башни. Что бы это мне сделать, говорит Гитлер, чтобы порадовать простых берлинцев? «А почему бы тебе не спрыгнуть вниз?» — предлагает Геринг.

Автор книги «Хайль Гитлер, свинья сдохла» (строчка из другого анекдота о Гитлере), 33-летний немецкий кинорежиссер и сценарист Рудольф Герцог, вовсе не пытается рассмешить читателя. Его цель — изучить нацистский период с иной точки зрения. «Анекдоты отражают то, что действительно волнует, веселит и раздражает людей. Они позволяют взглянуть на Третий рейх изнутри. Такой взгляд обладает той достоверностью, которой, как правило, не хватает в других литературных текстах, — говорит он. — Политические анекдоты не были формой активного сопротивления, однако играли роль клапанов для сдерживаемого социального гнева. Их рассказывали в пабах и на улицах, чтобы выпустить пар через смех».

Многие немцы возмущались тем, что откормленные нацистские функционеры получали высокие посты в правительстве и промышленности, но не бунтовали, а просто травили анекдоты:

Высокопоставленный нацист посещает завод и спрашивает управляющего, есть ли еще на заводе социал-демократы. — Да, 80 процентов, — отвечает тот. — А есть ли у вас члены католической центристской партии? — Да, 20 процентов, — отвечает управляющий. — Так у вас нет ни одного национал-социалиста?! — Да мы теперь все нацисты! Подобные байки не причиняли вреда нацистам и не отражали оппозиционных настроений, говорит Герцог, противопоставляя этим анекдотам отчаянный черный юмор немецких евреев 1930-х годов:

Двух евреев готовят к расстрелу. Неожиданно приходит приказ не расстрелять их, а повесить. Один говорит другому: «Видишь, у них заканчиваются патроны». Такие анекдоты для евреев были видом взаимной поддержки, выражением желания выжить. «Даже самый черный еврейский юмор выражает неукротимое желание, словно рассказчик хотел сказать своим анекдотом: “Я смеюсь, а значит, я живу”», — говорит Герцог.

Автор этого труда, в основу которой легли многочисленные книги, дневники и беседы с людьми, жившими в эпоху Третьего рейха, приходит к выводу, что еще на ранней стадии немцы были хорошо осведомлены о жестокости своего правительства и что Германия не находилась под властью «злых духов», а народ не был загипнотизирован нацистской пропагандой. «Загипнотизированные люди не травят анекдоты», — говорит Герцог.

Следующий анекдот об открывшемся в 1933 году концлагере Дахау показывает, что уже тогда немцы понимали, что за выражение собственного мнения можно оказаться за решеткой:

Встречаются двое. — Рад видеть тебя вновь на свободе. Как было в концлагере? — Великолепно! Завтрак в постель, на выбор кофе или какао, на обед нам давали суп, мясо и десерт. Днем мы играли, а на полдник нам давали кофе и пирог. Потом небольшой сон, а после ужина мы смотрели фильмы. — Превосходно! — удивленно восклицает первый. — Я недавно говорил с Меером, который тоже недавно был там. Он рассказывал все совсем иначе. — Да, но именно поэтому его забрали снова, — вздыхает второй. Когда нацисты пришли к власти, немецкое общество стремительно милитаризировалось. Были созданы новые организации, каждая со своей униформой. Люди шутили даже, что настоящей армии придется в будущем носить гражданскую одежду, чтобы военных смогли отличить. Многие в Германии считали приветствие «Хайль Гитлер!» со вскинутой рукой нелепым жестом. Так, к примеру, директор цирка в западногерманском городе Падерборне, социал-демократ и антифашист, обучил своих шимпанзе поднимать правую руку при виде униформы, и те старательно салютовали даже при виде почтальона. Цирку запретили этот номер, пригрозив отправить обезьян на скотобойню.

А вот еще один анекдот, иллюстрирующий жизнь при нацистах:

— Мой отец — в СА, мой старший брат — в СС, мой младший брат — в гитлерюгенде, моя мать — член НС (женская нацистская организация, — ред.), а я состою в БДМ (нацистская организация для девушек, — ред.), — гордо заявляет девочка. — А вы вообще видитесь друг с другом? — спрашивает подруга. — О, да! Мы встречаемся каждый год на нацистских шествиях в Нюрнберге! Когда стало ясно, что Германия проигрывает войну, а бомбардировки союзников стирают с лица земли целые немецкие города, в шутках немцев появился горький сарказм.

— Что ты будешь делать после войны? — Я наконец пойду в отпуск и отправлюсь в путешествие по великой Германии! — Да, но что ты будешь делать во второй половине дня?

Книга появится в розничной продаже в сентябре.