Разыскивая свои еврейские корни, британский актер и писатель Стивен Фрай пришел на оскверненную могилу своего прадедушки. На еврейском кладбище в словацкой деревушке было, куда привели Фрая его поиски, явно буянили антисемиты (скорее всего, жаждавшие еще и поживиться золотишком) — останки прадедушки были выброшены из могилы. «Надругательство» и «б-гохульство», только так и мог назвать происходящее писатель, воочию убедившийся, что б-гохульство есть самое настоящее преступление, в самом, что ни на есть, прямом, юридическом смысле. Своими соображениями об этом он поделился на прошлой неделе в интервью газете «Observer».
«Я никогда не считал, что б-гохульство представляет собой сколько-нибудь значительную проблему, — признался Стивен Фрай. — Для меня был очевидным нонсенсом закон, по которому оно считается преступлением. Как правило, это оскорбление хорошего вкуса, часто это пагубно, и люди нередко грешат подобными вещами, и вовсе не обязательно это запрещать… Но пару недель назад, когда я участвовал в съемках передачи для ВВС в деревушке южнее Братиславы, решил, воспользовавшись случаем, разыскать могилы бабушки и дедушки моей матери. Мне удалось найти еврейское кладбище, окруженное бетонной стеной, где должен был быть похоронен мой прадедушка. Моему взору предстало чудовищное зрелище: все могилы были разорены и разрушены, а тела — выкопаны… Я обнаружил, что “эксгумация” проводилась по двум причинам: из антисемитских побуждения, во-первых, и из обыкновенной жадности, во-вторых (вандалы пытались разжиться золотыми коронками и кольцами похороненных). И случилось это не во времена нацистской оккупации, а совсем недавно, лет пять назад… В Британии подобное однозначно рассматривалось бы в рамках закона о расистской жестокости или чего-то подобного. В некотором роде, это еще и б-гохульство, и нечто большее, нежели надругательство над еврейской верой. Это заставило меня задаться вопросом, а стоит ли считать б-гохульство устаревшим понятием».
В Словакию Фрай отправился на съемки новых серий программы ВВС «Как вы думаете, кто вы?», героями которой являются знаменитости, разыскивающие свои корни. В автобиографической книге «Moab is My Washpot» (1997) он вкратце упоминал о своем еврейском происхождении. Дедушка его матери был венгерским евреем по имени Ньюманн, он жил в Вене, «и о нем всегда говорили, что он был таким человеком, который мог отдать тебе пальто с собственного плеча». Фрай вспоминает, как однажды, читая о Гитлере, он с замиранием сердца наткнулся на такой отрывок: «Гитлер носил старинное черное пальто, которое отдал ему один торговец старой одеждой, венгерский еврей по имени Ньюманн, и которое доходило ему до колен… Ньюманн… дружил с ним, но был оскорблен его агрессивным антисемитизмом».
«Я полагаю, что в 1910 году в Вене было много венгерских евреев, и я полагаю, что многие из них носили имя Ньюманн, — писал в автобиографии Фрай, — но это не может мешать человеку интересоваться, а действительно ли его прадедушка мог дружить с тем, кто уничтожит практически всю его семью и еще шесть миллионов соплеменников».
«Когда мне было тринадцать, я восхищался англиканской церковью, — рассказывал писатель. — Технически, если это только возможно технически, я родился евреем, и это то, что я есть на самом деле, поскольку моя мать — еврейка, и родители ее были евреями. Но меня не воспитывали в еврейской вере. Я воспитывался без веры вообще. Мой отец — физик, но не из воинствующих атеистов. В детстве я восхищался англиканским «комъюнионом» и англиканским мистицизмом… Не знаю, почему, но я считался был ребенком не от мира сего. Но, в то же время, я обожал погружаться в Вагнера, Вудхауза, Шерлока Холмса… — я не находил в этом особых различий. Я всегда верил, что все, что говорит власть, исходит либо из чьего-то сердца, либо из чьего-то разума, либо из кем-то прочитанного, либо из чьей-то веры… Но уж никак не из чьей-то власти… Моя религия — это терпимость. Моя религия — это здравый смысл».