Неизвестный погром

"Я не могу сказать, как все это началось, когда, почему". В сентябре 1945 г. Лешеку К. было восемь лет. Он жил в Кракове на улице Купа, в ста метрах от синагоги. Когда 11 августа вокруг синагоги собралась толпа, Лешек улизнул из дома. Во дворе горел костер. Из синагоги выносили свитки Торы. Летали листки из молитвенников.

У костра стоял сосед-учитель ("Пусть его имя останется неизвестным: тут хвастать нечем" , — говорит Лешек К.) и лопатой разбивал черные деревянные доски с десятью заповедями. Внутри синагога была разгромлена. Люди входили в подвал синагоги и искали там бутылки с христианской кровью — следы пресловутого ритуального убийства.

Следующий кадр из памяти маленького Лешека — угол улиц Купа и Юзефа. На тротуаре у водосточной трубы сидит мужчина. Он не может подняться, а несколько человек бросают в него камни.

Жена пана Лешека, его ровесница, помнит выстрелы. На прогулке мама говорила отцу: "Пойдем домой. Может, это немцы вернулись" . На другой день стало известно, что это всего лишь беспорядки на Казимеже. Туда пошел дворовый приятель. Он вернулся через час: тащил тележку, а на ней — обрывок Торы и кусок атласной ткани.

***

За последние 10 лет краковская пресса дважды просила отозваться свидетелей погрома 1945 г. Никто не ответил. Десяток-другой людей, живших тогда в Кракове, ничего не помнят. "Казимеж был опасным районом, — говорят они сегодня. — Туда не ходили" . Конечно, пресса писала о погроме, но официальным газетам не верили.

Несколько лет назад Анна Чихопек начала работать в еврейской библиотеке на Казимеже. Она окончила исторический факультет Ягеллонского университета и собиралась писать магистерскую работу об участии евреев в польских народных восстаниях. В библиотеке туристы несколько раз спрашивали ее об августовском погроме. Она ничего об этом не знала. Директор библиотеки подкинул идею: поищи источники, может получиться интересная работа.

В Варшаве, в Центральном военном архиве она первая нашла материалы следствия, которое вело Воеводское управление безопасности, а затем — Военная прокуратура V округа. Было обнаружено более десятка протоколов допросов свидетелей и обвиняемых, приговоры. Постепенно она реконструировала ход событий. (Цитаты из материалов следствия и судебного процесса заимствованы из книги Anna Cichopek " — "Еврейский погром в Кракове 11 августа 1945 г).

***

11августа 1945 г. в девять утра в синагоге Купа, где раввином был Моше Штейнберг, приступили к молитве. Неизвестно, сколько евреев было в синагоге. Несколько десятков, сотен? Сразу после освобождения города их было около 500, но все больше евреев возвращалось из лагерей, из провинции, где они пережидали войну, а также с Красной Армией. К концу войны в еврейских организациях Кракова было зарегистрировано 6637 человек.

Вскоре после начала молитвы в синагоге собралась небольшая толпа хулиганов. Они начали бросать камни. Это был не первый такой инцидент. 24 июля еврейская религиозная община обратилась к воеводе с просьбой о защите раввина и евреев, молящихся в синагоге: "Как только начинается служба, собирается толпа, подонки общества и подростки, которые (...) нападают на синагогу: бросают камни, специальные бутылки, портят крышу. Нападения повторяются каждую пятницу, и уже дважды камни попали в раввина, который стоял у стендора и молился" . Ответ, в котором Гражданская милиция обещала свою защиту, поступил в общину спустя 11 дней после погрома.

На зацепки толпы евреи по большей части не реагировали. Но 11 августа среди молящихся оказалось несколько солдат. Они выбежали из синагоги и схватили парнишку, который позже в материалах следствия проходил как харцер (член юношеской организации "Союз польских харцеров", аналогичной пионерской организации СССР. — Прим. перев.). Похоже, парень получил несколько тумаков, вырвался и пустился бежать с криком "спасите". Толпа прибывала. В десяти-пятнадцати метрах от этого места, на базарной площади, как всегда, шла торговля. Там крутился 13-летний Антоний Ниякий. Позже на допросе он один раз сказал, что видел в синагоге окровавленного ребенка, в другой раз — что милиционер велел ему кричать, будто евреи хотели его убить.