Солдатский дневник

Промокнув насквозь несмотря на водонепроницаемый плащ, я продолжал вести свой открытый джип без лобового стекла под черными тучами, сквозь ливень и промозглый ветер. Со шлемом на голове и невероятно большими защитными очками я чувствовал себя героем американского комикса Снуппи, который борется со своим заклятым врагом Красным Бароном.

Повестку с призывом присоединиться к братьям по оружию для военной подготовки в пустынном районе северного Негева я получал несколько раз. Меня попросили бросить все текущие дела, взять в руки винтовку, тяжелую спортивную сумку и посвятить время подготовке к великому делу- защите Родины.

После 1,5 лет службы в бригаде Нахал я почти 17 лет состоял в резервной артиллеристской части. Сейчас израильтяне с беспокойством, а некоторые с облегчением находят в своем почтовом ящике безобидный с виду коричневый конверт с треугольной голубой маркой израильских вооруженных сил. С беспокойством ожидают письменного уведомления из-за того, что придется покинуть домашний очаг, а с облегчением — потому что можно уйти от ежедневной рутинной работы.

В Израиле ведутся дебаты. У офицеров и солдат, возможно, появится право выбора: идти на службу в боевые части или оставаться в резервных войсках.

Тем не менее за прошедшие две недели были призваны 20 000 резервистов для участия в военных операциях на территории Западного берега и Сектора Газа, если в вооруженный конфликт будут втянуты граничащие с Палестиной арабские государства. Было призвано 95 % военнообязанных. Надо сказать, что по последним отчетам армии на призыв откликнулись 4500 добровольцев, готовых пожертвовать жизнью во имя благополучия своей страны. Но есть и эгоцентричные резервисты, которые стремятся убежать из страны, вместо того чтобы ее защищать.

В то время как высокопоставленные лица участвуют в ток-шоу, моя часть будет находиться вне поля зрения, в отдаленном районе Негева. А сейчас мне предстоит в течение двух недель найти подходящее место для учебного полигона.

Тяжелые облака и ужасающий ливень как будто издевались надо мной. Когда мы проезжали через поле, казалось, погода смилостивилась над нами и дождь стал затихать. Но не тут то было. Небо прояснилось только на несколько дней, а потом опять начался ливень, которому не видно конца.

Запотевшие и исцарапанные очки сильно искажали видимость. Сквозь слой шерстяной шапки, зимнего капюшона, подстежки, шлема и наконец полиэтиленового колпака я едва мог расслышать радио или понять, что кричит командир, безумно жестикулируя.

Мой командир, лейтенант Офир, и я умудрились проскочить на побитом джипе через дюны и долину. Скользкий руль то и дело выворачивался, когда мы ехали по кочкам и ухабинам, пытаясь найти координаты на размытой карте, чтобы реально понять, где мы находимся.

Треножник, карты, справочники и другое оборудование были прикреплены на заднем сидении, поэтому я часто оглядывался, чтобы проверить, не вывалилось ли что-нибудь.

Мы добрались до нужного стрельбища в конце дня. Медленно маневрируя на джипе, словно совершая слалом, мы вколачивали в рыхлую землю красно-белые столбы с человеческий рост для обозначения позиций стрельбы. Позже, после точных измерений Офира, мне пришлось одной рукой держать руль и медленно вести машину, а другой выдергивать столбы и складывать их в автомобиль.

Просмотрев топографическую карту, мы решили, что полигон лучше разместить напротив холма, около возвышенности. Обогнув холм, мы сообразили, как лучше расположить сильно грохочущие орудия в этой дикой местности, чтобы траектория пуль не выходила за рамки отмеченной границы. Наше занятие напоминало попытку убедить разъяренного слона находиться на ограниченной территории, допустим, на автомобильной стоянке возле супермаркета. Если даже шофер израильской армии не всегда следует инструкциям парковки, что же тогда говорить о слоне!