Требуется миллион!

В свои семьдесят семь Ариэль Шарон набивает руку в отправлении SMS и готовится к новой каденции в канцелярии премьер-министра. Накануне Песаха глава Государства Израиль дал праздничное интервью газете «Маарив». Сегодня Jewish.ru публикует выдержки из этой беседы.

— Недавно в американском журнале «Атлантик» была опубликована статья, в которой журналист Бенджамин Шварц пишет о том, что Израиль не доживет до своего 100-летнего юбилея, в основном, по демографическим причинам. Вы не опасаетесь, что Государство Израиль исчезнет еще до празднования своего столетия в 2048 году?

— Я уверен, что в 2048 году государство будет, и это будет должным образом отпраздновано.

— А что с демографическим вопросом?

— Есть перечень вещей, которые нужно сделать. В первую очередь, привезти миллион репатриантов.

— Сколько евреев будет в стране в 2048 году?

— Много.

— А арабов?

— Сегодня в стране проживает 76 процентов евреев, 20 процентов арабов и еще 4 процента представителей других национальностей.

— И сколько будет в 2048 году?

— Я надеюсь, что ситуация с этими цифрами в худшую сторону не изменится.

— Но как же это возможно? Ведь евреи, в отличие от арабов, не стремятся заводить много детей.

— Лили (покойная жена Шарона, — А. Ф.) и я, к примеру, хотели, как минимум, семерых детей. Как говорила Лили, в таком доме, как наш, будет жаль, если во дворе не будут бегать, как минимум, семеро малышей. И она делала все, чтобы осуществить это. Я думаю, нужно, чтобы у евреев было больше детей. И необходима алия.

— То есть вы призываете евреев заводить детей?

— Один уважаемый раввин как-то предложил мне идею. Он сказал, что еврейский народ потерял шесть миллионов в Холокосте и не смог восполнить эту потерю. Вместо 18-ти миллионов нас осталось 12 миллионов, и на этой отметке мы остановились. Так вот раввин предложил поставить перед «Яд Вашем» задачу по поддержке еврейской рождаемости. Поскольку у нас демократическое государство, такая деятельность не может относиться к компетенции государственной службы, ибо невозможно поддерживать одну группу населения, дискриминируя при этом другую. А значит, это должно исходить от «Яд Вашем» или от «Сохнута».

— И на какой стадии находится проект? Скоро ли каждая еврейская мать в мире сможет получить субсидию на увеличение численности еврейского народа?

— Необходимо создать фонды, которые будут заниматься содействием и поддержкой. Этим занимаются. Нельзя дать еврейскому народу исчезнуть.

— Вы представляете, как будет выглядеть Израиль в 2048-м?

— Да, кажется, представляю.

— У страны, наконец, будут постоянные границы?

— Надо полагать, что да. Надеюсь, все необходимые соглашения к тому времени будут подписаны.

— У Израиля появится новый сосед?

— Я полагаю, что по соседству с Израилем вполне может оказаться палестинское государство.

— Появится ли, наконец, разделительный забор?

— Да. Хоть это и не значит, что не появятся и способы его обойти, он все равно здорово нам помогает.

— Придется ли идти в армию детям Ротем Шарон — вашему старшему внуку?

— Евреи никогда не сложат оружия. Это нужно помнить.

— Появится конституция?

— Я за конституцию, но по согласию.

— Появится ли религиозный начальник Генштаба в кипе?

— Может быть.

— Это вас не тревожит?

— Что?

— То, что ЦАХАЛ превратится в армию с тщательным соблюдением ношения кип? Что религиозный сионизм захватит армию, а из боевых частей, пресытившись, постепенно исчезнут выходцы из киббуцов и городов?

— Не думаю, что это захват. Можно говорить о лидерстве. Тот, кто ведет, тот ведет, но он же еще и расплачивается за это.

— Да, но здесь имеет место превращение ЦАХАЛ из народной армии в армию, представляющую одно доминантное течение. На них ложится бремя, и, по крайней мере, для части из них, высшим авторитетом будут являться раввины, а не командиры.

— Я не вижу в этом никакой проблемы. Если вы посмотрите на последние сто лет, такое бремя переходит от группы к группе.

— И вас это не пугает? А вдруг идея отмежевания потерпит поражение, поскольку большинство военных, которые должны будут ее осуществить, окажутся в подчинении раввинов.

— Повторяю, я не вижу в этом проблемы. Если командиры будут знать ТаНаХ и историю земли Израиля, историю еврейского народа и традиции еврейской жизни, то, по моему мнению, это будет только преимуществом.

— И даже если приказ раввина будет для них важнее приказа командира?

— В армии не руководствуются приказами раввинов. Я крайне негативно отношусь к тому, что некоторые раввины пытаются вмешиваться в те вопросы, которые их не касаются.

— Станет ли Иран в 2048 году ядерной державой?

— Боюсь, что это вполне возможно.

— Можно с этим жить?

— Опасно. Нужно сделать все, чтобы воспрепятствовать этому.

— Будет ли Шимон Перес в 2048 году по-прежнему исполняющим обязанности премьер-министра?

— Я не стал бы придавать этому циничную интонацию. Это возможно. А если серьезно, то я очень ценю Переса. Я помню, как Бен-Гурион представил меня ему в 1953-м, когда я командовал 101-й частью. Это было в кабинете в Кирие, рядом со столом, за которым я до сих пор иногда сижу.

— А зависти к Пересу вы не испытываете? Ведь он старше вас, но посмотрите, как он выглядит. Молод и энергичен. А по вам виден возраст.

— У меня была тетка, которая, когда мне было года двадцать два, сказала, что у каждого возраста есть свои преимущества. Моше Даян тоже сказал мне, в бытность мою офицером разведки в штабе Северного округа (мне было года тридцать два), что людей не оценивают по одному действию. Даяну тогда было лет 35–37, и он мне казался вообще человеком другого поколения. Тогда я думал, что 50-летний возраст вообще недосягаем.

— Когда вы поднимаетесь утром?

— В полшестого.

— С кем первым говорите по телефону?

— Получаю последние сводки, потом мне зачитывают газеты.

— Как поздно вы работаете по вечерам?

— Примерно до полуночи.

— Получается, что вы довольствуетесь пятью с половиной часами сна?

— Иногда даже меньше. Может, даже и четырьмя.

— И вам этого хватает?

— Если б я мог вздремнуть часок днем, было бы неплохо.

— Вы можете спать на заседаниях правительства?

— Нет, даже когда мои глаза закрыты, я вижу все вокруг.

— Вы умеете посылать SMS?

— Иногда тренируюсь.

— Успешно?

— Серьезных успехов на этом поприще, увы, не достиг.

— Вы слушаете современную израильскую музыку?

— К сожалению, у меня нет на это времени.

— Где вы проведете Седер?

— Дома, как всегда. Несмотря на то, что мы нерелигиозная семья, Седер проводить я умею. Всегда волнуюсь перед началом пасхальной ночи. Каждый приходит со своими песнями. Лили, которая была дочерью раввина, приходила со своими, а я со своими.

— Едите ли вы мацу всю неделю?

— Да, всю неделю, полностью и, как сами видите, немало.

— Вы ведь не соблюдаете кашрут и не выполняете заповеди. Хотя все время говорите о евреях и об их спасении. Как же так? Как еврей, вы не очень-то преуспели, разве нет?

— Я горжусь тем, что я еврей. Это первое, о чем я говорю, где бы я ни находился. И, думаю, как еврей (хоть это и неловко говорить о самом себе), все же существенно преуспел. Я считаю, что очень многое сделал для еврейского народа.

— Откуда вы собираетесь привезти в Израиль еще миллион евреев? Ведь ресурсы алии исчерпаны.

— Неверно. Ресурсы есть. В России, по некоторым оценкам, есть еще три с половиной миллиона евреев. И антисемитизм растет. Во Франции есть большая община, и там уже есть шесть миллионов арабов, которые стали серьезным политическим фактором. И в США есть евреи, и мы привыкли слышать о богатых американских евреях, но есть много и небогатых, занимающихся тяжелым трудом. К тому же, мы ведем работу в таких проектах, как «Таглит», и привозим сюда молодежь.

— Это как раз была инициатива Йоси Бейлина…

— Не все, что делал Бейлин, было плохо.

— Скучаете ли вы по Арафату? Ведь Абу Мазен пользуется доверием во всем мире и винить теперь некого.

— Арафат был детоубийцей, и я горжусь тем, что никогда не пожимал ему руки. Настоящий убийца. А с Абу Мазеном можно, по крайней мере, разговаривать.

— У него есть то, что необходимо для лидера?

— Он, конечно, не состоит в сионистском движении? И будет жестким партнером на переговорах. Но он понимает, что политика Арафата принесла палестинскому народу огромные страдания и хочет двигаться иным путем. Я знаю, что он хочет. С другой стороны, он совершил большую ошибку, пойдя на соглашение с террористическими организациями, подписанное в Египте. Я помню, что он говорил мне в Шарм аль-Шейхе, и до тех пор, пока он этого не выполнит, ничего не будет.

— Нельзя не напомнить вам о существующем экономическом положении. Факт остается фактом: когда вы соберетесь на пасхальный Седер на ферме «Шекмим», примерно миллиону израильтян, чтобы осилить пасхальный стол, потребуется помощь из частных ассоциаций.

— Это нелегкая тема, и я знаком с ситуацией. Нужно было спасать рынок, а это сложный процесс. Мы видим боль и нужду и пытаемся помочь. Ситуация немного улучшается. Я думаю, что министр финансов отлично выполняет свою работу, и полностью его поддерживаю. Пособия — это не тот путь, и мы к этому методу не вернемся.

— Нетаньяху говорит об Израиле как об одном из экономически сильнейших государств будущего мира…



— Он к этому стремится, и я его в этом поддерживаю. Надеюсь, он преуспеет.

— Он же говорит, что намерен соперничать с вами на ближайших праймирис.

— Я останусь здесь еще долго. У нас демократическое государство: каждый, кто хочет баллотироваться, волен это делать.