«Мойшеле, ты стал нашим сыном»

Похороны жертв мумбайского теракта, раввина Габриэля Хольцберга и его жены Ривки, продолжались более семи часов. Когда над Иерусалимом стала опускаться темнота, тысячи людей затянули нигун — старинную хасидскую мелодию.

Выступавшие на прощании в вспоминали жизнь Хольцбергов, говорили об их осиротевшем сыне, о самоотверженности няни-индианки, обвиняли международный терроризм.

«Мы ждем ответа на вопрос двухлетнего Мойше: Почему его мама была убита?, — заявил президент Шимон Перес. — Мир не успокоится, пока не будет дан ответ на этот вопрос. За что убита мать двухлетнего ребенка?»

Почти 20 тысяч человек, включая сотни гостей со всего мира, присутствовали на церемонии прощания, состоявшейся в Кфар-Хабаде. Там были все лидеры движения ХАБАД, а также множество посланников (шлухим).

Личная скорбь семьи, скорбь хабадников, стала горем всего Израиля и всего еврейского народа. В церемонии приняли участие президент Израиля, главные сефардский и ашкеназский раввины, пять министров, лидеры фракций Кнессета и посол Индии в Израиле. Похороны освещались множеством израильских и зарубежных СМИ, велась прямая трансляция.

Один из руководителей ХАБАДа раввин Моше Котлярский заявил: «Пришло время испытать нашу веру. Сейчас не время размышлять. Сейчас время действовать».

Обращаясь к осиротевшему сыну Хольцбергов Мойше, Котлярский сказал: «Мойшеле, ты стал сыном всех посланников ХАБАДа, ты стал нашим общим ребенком».

Представители движения заявили, что эти похороны были самыми масштабными в ХАБАДе со времени ухода Любавичского Ребе в 1994 году.

Во вторник также прошли похороны других евреев, погибших в Мумбаи. В ультраортодоксальном иерусалимском квартале Меа Шеарим прощались с машгиахом Арье Лейбишем Тейтельбаумом, гражданином США, жившем в Иерусалиме. А в Тель-Авиве, Петах-Тикве и Бней-Браке соответственно похоронили 50-летнюю Норму Шварцблат-Рабинович, гражданку Мексики, планировавшую репатриироваться в Израиль, где уже жили ее сыновья; 60-летнюю Йохевед Орпаз из Гиватаима, гостившую в Индии у дочери, и 28-летнего Бенциона Громана, бобовского хасида, помогавшего Тейтельбауму в его работе машгиаха.