Газ делят – головы летят

За пять лет Израиль превратился из скромного импортера природного газа в потенциально мощного экспортера, однако сжиться с этой мыслью до сих пор не смог. Власти не знают, как снизить цены на газ и запустить на газовый рынок новых игроков, не обидев при этом открывших крупные месторождения монополистов. А общество не понимает, зачем вообще считаться с интересами капиталистов, вместо того чтобы получать газ бесплатно. В размышлениях о большей выгоде в будущем Израиль теряет миллиарды долларов ежегодно в настоящем.

Под конец нулевых евреи наконец лишились старой шутки про Моисея, который сорок лет водил свой народ по пустыне, чтобы поселить его в единственном на Ближнем Востоке месте без нефти и газа. Выяснилось, что десятилетиями огромные суммы бюджетных денег тратились на поиск полезных ископаемых просто не там, где нужно. Искали на Святой Земле, а нужно было – в Средиземном море. Правда, к моменту, когда родилась мысль о море, энтузиазм тратить бюджетные деньги поиссяк. Возможность рискнуть предоставили уже частным компаниям. Желающих было немного: мало кто верил, что газ вообще найдется, а если и найдется, то в тех объемах, которые окупят разработку и добычу.

Например, компания British Gas вроде бы взялась за разработку месторождения «Тамар» наряду с израильскими компаниями, входящими в группу «Делек» Ицхака Тшувы, но позже вышла из проекта, посчитав его нерентабельным. Ее место заняла компания Noble Energy и не прогадала. «Тамар», по итогам 2008 года, стал лучшим месторождением природного газа в мире с запасом в 300 млрд кубометров газа. Вдохновленные успехом, компании продолжили разведку и вскоре обнаружили два сравнительно небольших месторождения – «Танин» и «Кариш», примерно на 100–150 млрд кубометров каждое, и одну по-настоящему «золотую жилу» – месторождение «Левиафан» с запасом почти в 500 млрд кубометров.

На финише 2011 года государство наконец заволновалось – как-то внезапно пришло осознание, что почти все крупные углеводородные месторождения оказались в руках, по сути, двух компаний – «Делек» и Noble Energy, которые, благодаря слаженной работе, на деле уже давно представляют собой один консорциум. В правительстве пошли разговоры, что консорциум угрожает экономике страны, что такие активы дают ему все возможности для влияния на принятие решений на государственном уровне. Особенно жестко настроенные политики предлагали хоть одно месторождение, но у консорциума забрать – лучше всего, конечно, «Левиафан». В консорциуме удивлялись, напоминали, что действовали с ведома и разрешения самого же правительства, что законов никаких не нарушали и что вообще-то дорого заплатили за свой успех. Не помогало. Вывести правительство на конструктивный диалог помогла лишь угроза обратиться в международные судебные инстанции в случае одностороннего расторжения заключенного с консорциумом соглашения и отзыва лицензий на добычу газа на месторождениях «Тамар» и «Левиафан». Правительство начало готовить компромиссное предложение, обсуждая, как бы разрушить монополию на газовом рынке, не нарушив при этом законных прав владельцев консорциума.

Наряду с политическими прениями все эти годы протекали и общественные. Израильтяне демонстрировали повышенный интерес к судьбе еще даже не добытого на «Левиафане» газа, полагая, что решается вопрос и об их собственности в том числе. Раз в стране есть газ, то он должен быть дешевым. Если он станет дешевле для энергокомпаний, то снизятся задранные цены на электричество и себестоимость многих товаров, а от этого наконец скорректируется общая стоимость жизни в невероятно дорогом Израиле. И чтобы так было всегда – ну, или, по крайней мере, очень долго, – нужно этот природный газ беречь, использовать только для собственных нужд и даже не задумываться об экспорте.

А тем временем интерес к израильскому газу уже начали проявлять соседи: готовность покупать газ у Израиля выразили власти Египта и Иордании. Несмотря на сопротивление среди населения (дескать, лучше совсем без газа, чем с израильским), Иордания в конце прошлого года даже подписала с Израилем протокол о намерениях, по которому она в ближайшие 15 лет должна закупить 45 млрд кубометров газа. Общая стоимость контракта оценивалась в $15 млрд, однако для Израиля эта сделка означала бы не только налоговые поступления – начав поставлять газ на экспорт (в Египет, Иорданию, а в будущем и в Европу), Израиль смог бы выйти на мировой газовый рынок в качестве серьезного игрока. И тем самым сместить хоть немного в сторону Иран, который уже, конечно, успел заявить о готовности удвоить добычу газа и поставлять его и в Египет, и в Иорданию. А заодно – в Турцию и Европу. Это серьезно осложнит существование Израиля в регионе, тем более что Европа почти готова к отмене санкций против Ирана. Но всерьез вопрос экспорта израильского газа нельзя решить, не разобравшись с монополией консорциума.

Однако правительство не торопилось. Только во второй половине 2014 года появилось компромиссное соглашение, по которому консорциуму разрешалось сохранить права собственности над крупнейшими месторождениями – «Тамаром» и «Левиафаном», если они продадут малые месторождения – «Танин» и «Кариш». Консорциум был почти согласен, но тут против соглашения стали выступать те члены правительства, которым оно в итоге показалось все-таки слишком мягким. Почти одновременно с этим появился и отчет международного эксперта, нанятого израильским управлением электроэнергии, о стоимости природного газа на израильском рынке. Эксперт обратил внимание на драконовскую систему индексации цен на газ, которую устанавливает консорциум «Делек» и Noble Energy. И заключил, что выполнение «Электрической компанией» (госкомпания, производит почти все электричество, используемое в Израиле) договоров с консорциумом обойдется в лишние 100 млрд шекелей, которые, конечно, придется оплачивать потребителям. Понятное дело, что за отчетом последовало глубокое народное возмущение, на фоне которого глава Антимонопольного комитета Израиля Дэвид Гило опротестовал компромиссное соглашение и отправил его на доработку, чтобы заложить в него выгодную для государства систему индексации цен на газ.

Соглашение дорабатывалось полгода. Всё это время были заморожены переговоры об экспорте газа, как и разработка ключевого месторождения «Левиафан». Планировавшийся на 2017 год запуск был отложен до 2019-го, что привело к недополучению бюджетом налоговых поступлений от добычи и продажи газа на сумму в несколько миллиардов долларов в год. Вот почему с такой надеждой в конце июня ждали от правительства нового проекта соглашения с газодобывающими компаниями. Однако выяснилось, что ждали зря: власти за полгода не смогли решить ни один из стоявших перед ними вопросов.

Прежде всего, так и не был решен вопрос конкурентоспособной цены на газ. Правительство отказалось от идеи регулирования цены на газ, тем самым, по сути, согласившись на невыгодную для израильтян систему индексации цен, предложенную консорциумом. Единственное, что оказалось четко прописанным в соглашении, – это необходимость экспорта газа.

Сомнительно был решен вопрос и с самой монополией: компании Noble Energy и «Делек» обязали в ближайшие полтора года продать свои доли в небольших месторождениях «Танин» и «Кариш». Если они этого не сделают, за это возьмется государство, которому, впрочем, это тоже может дастся непросто: маленькие и уже порядком разработанные месторождения мало кому интересны. Тем более, что новые владельцы окажутся перед малоприятным выбором – строить новый газопровод, чтобы подключить месторождения к берегу, или согласиться на зависимость от консорциума, поставляя газ через их, уже существующий газопровод. Что касается месторождения «Тамар», то доли в нем должен лишиться только «Делек», компания Noble Energy лишь сократит долю с 36% до 25%, что по-прежнему немало, да и то только через шесть лет. К 2020 году на месторождении «Тамар» и так останется немного газа, и расстаться с долей в нем будет уже не так тяжело. Тем более что к тому моменту начнет активно разрабатываться «Левиафан». С ним, кстати, тоже не все ясно. Предельный срок ввода месторождения «Левиафан» установлен новым соглашением на август 2019 года вместо предлагавшегося марта 2018-го. Кроме того, в соглашении не прописано никаких гарантий, что компании уложатся в этот срок и выплатят компенсации за то, что сорвали предыдущие.

При всем при этом премьер-министр Биньямин Нетаньяху уговаривал министра экономики Арье Дери утвердить «газовую сделку» в обход Антимонопольного комитета. Уверял, что это наилучшие условия, и консорциум сильнее не прогнуть, что внутренняя цена на газ в Израиле всего $5,5 за термическую единицу, когда в Европе – $11, а бюджет будет получать 60% всех нефтегазовых доходов благодаря налогам на добычу (12,5%) и прибыль (26,5%), а также «налогу Шешински» (от 20%, когда инвестиции окупятся на 150%; до 50%, когда инвестиции окупятся на 230%). И что, конечно, пора начинать экспорт, потому что ежегодная потребность Израиля в газе не превышает 15–17 млрд кубометров, а экспорт принесет стране в ближайшие годы до $150 млрд. Но уговоры премьера не подействовали – Дери все-таки отправил соглашение в Антимонопольный комитет. Его глава Дэвид Гило также не взял на себя ответственность подписать документ и отправил в Кнессет, а сам, не выдержав напряжения, подал в отставку.

Израильтяне же на исходе субботы, 4 июля, устроили многочисленные акции протеста, требуя пересмотра условий соглашения с консорциумом и дешевого газа. Представители консорциума, в свою очередь, заявили, что это максимум условий, на которые они готовы пойти. «Соглашение было буквально выстрадано длительными переговорами. Если еще хоть что-то будет в нем изменено, мы не станем его подписывать, отказавшись и ото всех предыдущих договоренностей», – заявил глава Noble Energy. В таких условиях с возложенной на него ответственностью не справился и израильский Кнессет. Сразу трое депутатов неожиданно отказались выносить какое-либо решение по «газовой сделке», заявив о конфликте интересов. Хотя никто из них ранее свои связи в газовой отрасли не раскрывал. Так что обсуждение проекта в парламенте пришлось отложить на неопределенный срок.

Но к вопросу все равно придется вернуться. Чем раньше, тем лучше. На кону – десятки миллиардов долларов, которые пригодились бы и в сфере обороны, и в сферах образования, социального обеспечения, здравоохранения. Практика показывает, что выгоднее больше зарабатывать, нежели меньше тратить. Государство не может не принимать в расчет интересы частных компаний. Объем прямых иностранных инвестиций в Израиль и так упал в прошлом году почти вдвое: с $11,8 млрд до $6,3 млрд. Излишнее госрегулирование (как, например, контроль цен на газ) может обернуться дальнейшим снижением притока иностранных инвестиций. Однако власти могут переломить эту негативную тенденцию. Например, ускорить появление новых игроков на газовом рынке, что приведет к установке более конкурентных цен на газ. Или вложиться в газотранспортную систему, чтобы равный к ней доступ получили все месторождения, даже мелкие. Это сделает израильский газовый рынок более привлекательным для множества иностранных компаний, которые не могут решиться на инвестиции, пока власти не определили его будущее.