Героям несть числа

Сирены прозвучали сегодня по всему Израилю. Это не воздушная тревога, а сирены скорби. Страна отмечает День Катастрофы и героизма. И поминает всех погибших в этом и других холокостах.

Лет десять назад мне довелось побывать в Германии на конференции, посвященной осмыслению Холокоста. Выступали на этом почти торжественном мероприятии как маститые научные мужи, так и политики из Германии, Польши, Франции и других стран. Смысл всех их речей сводился к тому, что Европа, мол, извлекла уроки из произошедшего, и повторение ничего подобного ни в одной из стран ЕС невозможно по определению. Да, случаются ещё, конечно, рецидивы антисемитизма, но это отдельные частные инциденты, и политики с ними успешно борются, опираясь на полицию и суды. И, само собой, проводится большая образовательная работа среди молодежи, на которую выделяются миллионы евро, злотых и прочих тугриков. Нас – небольшую группку журналистов из Израиля – даже познакомили с главой одного из фондов, который очень успешно эти миллионы осваивал. Этот борец с антисемитизмом полчаса с пафосом нам рассказывал, как важна и успешна его работа. И насколько она могла быть успешнее, если бы ему подкинули ещё несколько миллионов тугриков.

Но главное для меня произошло в кулуарах этой конференции. Во время коктейля я познакомился с живущим в Германии симпатичным эмигрантом из бывшего СССР. Поскольку его национальность была нестираемой тушью написана на его лице, то я его спросил, не боится ли он, что однажды в Германии, а то и во всей Европе евреи снова начнут бояться выходить на улицу? Он посмотрел на меня как на сумасшедшего. А затем начал рассказывать, как хорошо – и даже, возможно, слишком хорошо! – живётся евреям в современной Германии, как толерантны все европейцы и насколько его новая страна более развита, чем мой «захудалый Израиль», жить в котором невозможно из-за дороговизны и отсутствия транспорта по субботам.

А затем по большому секрету – так как это совершенно не вписывалось в тему конференции и его работу в том самом фонде – поведал мне, что он лично считает «тему Холокоста» давно утратившей актуальность. Дескать, все и так понимают, что возвращение антисемитизма невозможно и прошлое осталось далеко за спиной. И предложил мне просто наслаждаться жизнью, а не бередить давно заросшие и никого, в том числе и новое поколение европейских евреев, не волнующие раны.

Все эти годы я периодически вспоминал тот давний разговор за бокалом с «Маргаритой», но вот имя этого еврея стерлось у меня из памяти. А жаль, потому что сегодня очень хотелось бы разыскать его в соцсетях и спросить, по-прежнему ли он так считает? Или после кровавого нападения 7 октября, после прокатившейся по всем европейским столицам волны массовых антисемитских демонстраций, после тысяч случаев нападений на евреев на улицах европейских городов, наконец, после Амстердамского погрома он всё же начал думать иначе?

Да, безусловно, не стоит напрямую сравнивать кровавую бойню 7 октября и поднявшуюся антисемитскую волну с событиями времён Холокоста, но происходившее, вне сомнения, невольно напомнило евреям, что прошлое никуда не ушло. А мечтающие об «окончательном решении еврейского вопроса» жаждут доделать то, чего не смогли сделать их деды и прадеды. Поэтому вот уже второй год подряд мы отмечаем День Катастрофы с иным чувством, чем во все предыдущие годы. И даже звучащая над Израилем траурная сирена, на время которой жизнь замирает, сегодня, кажется, звучит совсем по-другому.

Одновременно в Израиле в последнее время наблюдается отчетливый рост интереса к событиям Холокоста. Причем не на уровне образовательных программ и фондов, а на куда более глубоком – личном и семейном уровне. Я вижу это на примере друзей моих детей. И происходит это именно в тот час, когда все пережившие Холокост уже ушли или находятся в столь почтенном возрасте, когда, как ни горько это признавать, их уход, увы, недалёк. И в этот момент новое поколение евреев начинает копаться в прошлом своих семей, просматривать старые фотоальбомы, писать письма в архивы. По той единственной причине, что это они теперь ответственные за сохранение памяти о всех погибших на фронте, в концлагерях и гетто и передачу этой памяти дальше, всем последующим поколениям – так же как и памяти о египетском рабстве, разрушении Храма, Хмельнитчине, Кишиневском и всех других погромах. И да – памяти о том, что произошло 7 октября. И мы видим, сколько личных проектов уже родилось с этой целью.

Приведу лишь один недавний пример такого интереса: ко мне обратился сосед-сабра, спросивший, не могу ли я со своим знанием русского языка помочь ему в выяснении судьбы его двоюродного деда? Всё, что он знал – тот родился в 1920 году в Яссах, в 18 лет поступил в мединститут в Киеве, а в 1941 году был призван в Красную армию и пропал без вести на войне. Звали его Исаак Шварц, но не исключено, что он мог поменять имя, а может, и фамилию.

Я полез в интернет-архив Советской армии и поразился. Сначала тому, с какой добросовестностью он сделан и какой гигантский массив информации хранит. А затем тому, сколько же Исааков Шварцев и Шварцев вообще пало смертью храбрых на полях сражений. Их так много, что выяснить судьбу каждого конкретного Исаака Шварца просто невозможно. Как, впрочем, и судьбу моего деда по материнской линии Якова Немковского, пропавшего без вести на фронте в августе 1941-го.

Но именно в процессе поиска я вновь осознал, что называть день, который мы отмечаем сегодня, Днём Катастрофы, совершено неверно. Следует помнить его полное название – День Катастрофы и героизма. Потому что обывательское мнение, что евреи якобы безропотно, как овцы, шли на убой, не только оскорбительно, но и лживо! Только по официальным данным в армиях антигитлеровской коалиции сражалось не менее 1,5 млн евреев. А некоторые историки считают, что на деле их было ещё больше – порядка 2 млн. Если вспомнить численность еврейского народа на момент прихода Гитлера к власти, то в процентном отношении евреи принимали участие в боях той войны куда в большей степени, чем многие другие народы.

Да и еврейское сопротивление нацистам на оккупированных территориях отнюдь не ограничивалось восстанием в Варшавском гетто, как это тоже иногда представляется. На самом деле их были сотни – восстаний в гетто и концлагерях, дерзких побегов, еврейских партизанских отрядов. И даже шесть огромных томов выпущенной в 1990 году «Энциклопедии Катастрофы» не вместили в себя все эти примеры героизма.

Зато из этой «Энциклопедии» с совершенной очевидностью следует то, что ответственность за Холокост несет не только Германия и ее союзники, но и все страны. И что уж совершенно точно – никто в той войне не ставил своей целью спасение евреев от массового уничтожения, а потому мы никому не обязаны за это спасение – за исключением разве что самих себя и Б-га, которого некоторые евреи тоже хотят посадить на скамью подсудимых.

Об этом опыте надо очень хорошо помнить. И все наши проблемы мы должны решать сами, своими силами, без расчета на лицемерную, а подчас и откровенно антисемитски настроенную пресловутую «международную общественность». Если в мире и найдутся силы, осознавшие, что та война, которую сегодня ведёт Израиль – это война за само право цивилизации на существование, и выступят в роли наших союзников – это уже неплохо. Но воевать даже вместе с нами они будут только за себя, а не за нас. Не найдутся союзники – ну что ж, решим свои проблемы сами, как это уже не раз делали в прошлом.

И продолжим бережно хранить память обо всех поворотах нашей национальной истории. Потому что память – это и есть наше главное достояние. И нет ничего опаснее для народа, чем его манкуртизация или национальный Альцгеймер. Но, к счастью, в массовом масштабе это явление нам пока не грозит. Даже если некоторые отдельные евреи считают, что прошлое осталось далеко за спиной и незачем бередить давно заросшие раны. Но кто сказал, что они заросли?