Шпионка из Китая торговала в Израиле блинчиками

Леви Имас решил остаться в Китае, когда большинство других еврейских беженцев покинули эту страну. Занимательную историю выживания еврейской семьи в мире китайского бизнеса (а история эта длится вот уже более семи десятилетий) приводит на этой неделе «China Daily».

Бизнесмен, таможенник, президент шанхайского Еврейского клуба Леви Имас умер в 1962-м. Его дочь Сара Имас росла среди своих китайских сверстников без китайского гражданства, говоря только на мандаринском диалекте китайского языка. Пережив разнообразные зигзаги истории КНР включая эпоху Культурной революции (1966 — 1976), пережив три неудачных брака, но так и не встретив свою любовь, она 41-летняя женщина в 1991 году переехала в Израиль, где сумела открыть собственное дело, продавая фаршированные блинчики. При том, что все образование ее ограничивалось средней школой, Сара продемонстрировала удивительную способность обеспечивать себя и свою семью: научилась свободно говорить на английском и иврите, нашла работу в израильском суде, отправила троих детей в израильские колледжи и — через десять лет вернулась в Шанхай уже представителем алмазной компании и вышла замуж в четвертый раз.

«Не спрашивай меня, как все началось», — Сара Имас вспоминает, как отец говорил ей эти слова всякий раз, когда она пыталась хоть что-то узнать о прошлом семьи. Ни Сара, ни китайская жена Леви Имаса практически ничего не знают о первых сорока годах его жизни в Германии. Хотя, наверняка, ему было о чем порассказать. Чего стоил один только длинный шрам на его ноге, которым завершился европейский этап жизни Леви. Он повредил ногу, когда в 1939-м перебирался через пограничные заграждения между Германией и Польшей. Было ему тогда 43 года.

В том же году он приехал в Шанхай с более чем 20-тысячной группой еврейских беженцев, которые, спасаясь от Холокоста, нашли в 1937 — 1939 гг. убежище в этом китайском городе. Здесь, в Шанхае, Имас продал свои золотые часы и открыл небольшую пекарню, продолжавшую работать даже когда в начале сороковых он нашел работу на местной таможне. К концу сороковых его положение заметно улучшилось: две пекарни, три винных лавки, магазин ковров и фирма по аренде грузовиков. Кроме того, в Шанхае он создал семью, женившись на домработнице по имени Си Юань и усыновил ее сына Си, а вскоре у них родилась дочь Сара. «В тот момент, когда ступаешь на землю, ты понимаешь, что это — твой дом», — говаривал Леви дочери. Интересно, что жизнь семьи Имас в Поднебесной не утратила своей еврейской составляющей. Даже в крупных интернациональных районах старого Шанхая евреи заметно выделялись на общем фоне различных этнических общин, у них были свои синагоги, школы, театры, больницы, клубы, кладбища и издательства.

Конечно, легкой тогдашнюю жизнь назвать было трудно. В годы японской оккупации приходилось жить впроголодь, основательно прореживали еврейскую общину и болезни. Но в Шанхае, в отличие от городов горящей Европы, практически все евреи пережили войну. А Леви Имас не просто выжил — он начал преуспевать.

С середины сороковых и до самой смерти в 1962-м он жил с семьей на последнем этаже трехэтажного здания Еврейского клуба, пользуясь некоторыми привилегиями, которые давала ему должность президента этой организации. И хотя в следующем десятилетии весь его бизнес был национализирован властями коммунистического Китая, в последние годы его жизни государство все же выплачивало ему ежемесячное пособие. Не забыл о нем и Израиль, правительство которого также регулярно перечисляло ему полагающиеся социальные выплаты.

Сара росла обычным счастливым ребенком и не чувствовала никакой разницы между собой и своими китайскими друзьями. «Если такая разница и была, то лишь потому, что я была намного богаче, а мой внешний вид — экзотичнее», - вспоминает она. Будучи наследницей своего отца, она продолжила жить в особняке Еврейского клуба и получала то же ежемесячное пособие от израильского правительства, которое по тем временам казалось ей целым состоянием. Лишь в конце 1960-х ее постигло первое разочарование: ей сказали, что будучи иностранкой она не может работать в сельском хозяйстве — в отличие от сверстников, которые направились трудиться на поля по призыву Мао. В какой-то степени это было компенсировано в 1971 году, когда Сара устроилась на местную медеплавильную фабрику.

Когда грянула Культурная революция, благополучию семьи Имас пришел конец. В 1973-м группа подростков из организации «Красные часовые» выгнали Сару и ее семью из особняка. Затем ее необоснованно обвинили в шпионаже в пользу Израиля, и три года, вплоть до завершения Культурной революции в 1976 году, она провела в тюрьме. После освобождения вернулась на фабрику и вышла замуж за одного из рабочих. Вскоре у них родился сын.

Когда Китай стал более открытым для остального мира, многие китайцы устремили свои взгляды за границу, не стал исключением и муж Сары, эмигрировавший в Новую Зеландию и женившийся там на другой женщине. Сара еще дважды выходила замуж, но ни один из браков не продолжался более двух лет. После третьего развода она подала документы на выезд в Израиль. В 1991-м ее как первую репатриантку из Китая, лично встречал израильский премьер-министр Ицхак Рабин — приезд Сары в еврейское государство совпал с установлением дипломатических отношений между двумя странами.

Свободно владея китайским, ей не составило труда быстро отыскать работу в китайских ресторанах и магазинах. Скопив небольшую сумму, она уже на второй год пребывания в Израиле открыла собственную лавку, где продавала фаршированные блинчики. На заработанные деньги Сара привезла в Израиль своих троих детей, которых отправила учиться в местные школы. «Но я не хотела быть китайской эмигранткой, всю жизнь торгующей блинчиками. Я хотела стать нормальным членом общества», — рассказывает она. Сара Имас упорно учила английский и иврит в магазинах, где проводила много времени, — указывала на полки с товаром и спрашивала покупателя: «Что это?». Хозяева магазинов часто помогали ей в этом обучении, равно как и пожилые израильтяне в кафе и парках. «Таким образом я не только выучила языки. Я узнала о небольшом клубе, куда ходили около пятидесяти пожилых евреев, скрывавшихся в Шанхае во время Второй мировой войны. Они очень мне помогли, -вспоминает она. — Благодаря им я смогла больше понять своего отца. Как и отец, они не хотели говорить о своей жизни до Шанхая, а когда все же говорили, им становилось не по себе».

Старания Сары в изучении языков не пропали даром — на должность иврито-китайского переводчика из ста других китайских эмигрантов израильский суд отобрал именно ее. В 2002 году она воспользовалось другой возможностью и стала главным представителем израильской алмазной компании «Lustig Brothers Diamond» в Китае. Так она вернулась в Шанхай.

Там она обзавелась квартирой и вышла замуж за Чен Кая, сотрудника образовательного совета при шанхайском муниципалитете. Сегодня она трижды в неделю добровольно наведывается в местную больницу, где беседует с пожилыми пациентами. «Я не из тех милосердных дамочек-волонтеров бальзаковского возраста. Поддерживая пациентов, я пытаюсь получить поддержку и от них», - признается она.