Память номер один

Трагедии Беслана и Холокоста – две незаживающие раны Северного Кавказа, убедился наш корреспондент во время поездки в регион.

6 мая 1784 года указом Екатерины II во Владикавказе был заложен первый камень будущей крепости. Городу сразу потребовались строители, грузчики, каменщики и ремесленники – так сюда со всей империи потянулись евреи. Вскоре офицерский гарнизон обслуживали сплошь еврейские мастера: шапочники, сапожники, портные и часовщики.

В 1825 году министр финансов России Егор Канкрин вынес решение о запрете проживания евреев в черте города. Решение оказалось недальновидным: евреи покинули Владикавказ, но вместе с ними «ушло» и ремесленное производство. Не пройдет и шести лет, как власти одумаются и вернут евреев-ремесленников в город. Правда, для иудеев без профессии ворота Владикавказа останутся закрыты еще до 1837 года. И тем не менее шаг за шагом во Владикавказе зарождалась еврейская община.

Первая синагога в городе появилась в 1865 году. Отдельно при еврейском кладбище существовала и синагога-часовня. Но ни то, ни другое здание до наших дней не сохранились: революция 1917 года лишила еврейскую общину Владикавказа и кладбища, и синагог. Лишь в 1999 году нынешней еврейской общине города «Шолом» удалось вернуть себе здание еще одной дореволюционной синагоги и открыть в нем общинный дом.

«В здании нашей общины находится первый и единственный в России музей памяти жертв и героев Холокоста, – говорит председатель общины, заслуженный учитель России Анатолий Харин. – Он носит имя Александра Печерского. К сожалению, до сих пор еще немногие знают о подвиге офицера Красной армии Печерского, а ведь он организовал одно из немногих удачных лагерных восстаний за все годы Второй мировой».

Во дворе музея – памятник воинам-евреям Владикавказа, погибшим при обороне города и павшим на фронтах Великой Отечественной войны. Внутри – стенд «Праведники мира» и портретная галерея «Гордимся и помним», там хранятся фотографии выдающихся евреев, внесших вклад в развитие Северной Осетии. Харин рассказывает, что именно евреи открывали во Владикавказе первые аптеки, среди них – аптекарские магазины Штебера, Мейера, Левандовского, Зейделя, Маха. У хирурга Константина Исаковича в городе была своя лечебница и электросветоводолечебный институт. Врач-гинеколог Раиса Нитабух открыла область плаценты, так и названную – «слой Нитабух».

В музее есть и детский мемориал, посвященный полутора миллионам еврейских детей, уничтоженных во время Холокоста. Здесь же – материалы, посвященные трагедии Беслана. На тебя смотрят 186 пар детских глаз. Эти дети погибли в результате теракта. Забыть их глаза невозможно.

Сентябрь – тяжелый месяц для Северного Кавказа. 6 сентября 1942 года – день начала расстрелов, устроенных нацистами в Минеральных Водах. Были убиты семь с половиной тысяч евреев. А 1 сентября 2004 года 30 террористов ворвались в школу № 1 и взяли в заложники 1128 человек, большинство из которых были школьниками младших классов. Три дня дети и взрослые провели в стенах школьного спортзала под дулами автоматов в удушающей жаре, без воды и еды. Погибли 333 человека, из них 186 – дети.

Трагедии Холокоста и Беслана для Северной Осетии связались в неразрывную нить – безумие произошедшего говорит, что эти события никогда не должны были случиться. Но они случились. Теперь в Северной Осетии собирают память о них в надежде, что подобное не повторится. Для этого в сентябре во Владикавказе провели форум «Дети – жертвы Холокоста и террора: сохранение памяти». Среди участников был один их тех, кому посчастливилось выжить в ходе бесланских событий.

Это Георгий Ильин, его фото с испуганными глазами и окровавленным лицом стало символом жертв террора. В небольшом государстве Сан-Марино даже установили бронзовую скульптуру мальчика – точную копию фотографии Георгия неизвестного автора. Сейчас юноша учится в медицинской академии и работает медбратом в одной из больниц Северной Осетии. В начале пандемии он одним из первых согласился работать в «красной зоне» для больных COVID-19. Риск заболеть был катастрофически велик. Но он лишь горько шутил: «Пережившего Беслан разве что-то может испугать?»

Удалось побывать в разрушенной школе № 1 Беслана и мне. На протяжении всех трех дней «Вахты памяти» я видел в оконных проемах седых мужчин, стоявших с цветами у памятных табличек с именами тех, чьи жизни были так рано прерваны. Видел заплаканных женщин, прижимавших к потёртым каменным стенам коридоров цветные и черно-белые фотографии. Это были фотографии их детей, внуков, племянников. Трудно было общаться с родственниками погибших детей в школе. Еще сложнее было молчать.

Напротив здания, в котором произошел захват заложников, находится новая школа, открытая для учащихся в 2005 году. С первых же дней здесь появился музей памяти жертв трагедии. Его директор – заслуженный учитель истории Надежда Гуриева. Во время теракта она провела все три дня в спортзале с учениками своего выпускного класса, 11 «В», и с троими своими детьми. Двое из них, Борис и Вера, тогда погибли, выжила только Ирина – в сентябре 2004 года ей было восемь лет. «Убитых много, но все имена погибших детей должны продолжать жить в памяти, особенно в памяти людей нового поколения, – говорит Надежда Гуриева. – Наш долг и обязанность как очевидцев рассказать о том, что произошло. Через музей, книги и выставки».