Куда ушел Феликс Мендельсон из Большого зала Московской консерватории?

Для начала немного "объективки": как говорят начальники отделов кадров, надо знать, с кем беседуешь…

"Мендельсон (Мендельсон-Бартольди) Феликс, как многие знают, и как пишут в энциклопедиях — немецкий композитор, пианист, органист, дирижёр, общественный деятель. На формирование эстетических взглядов Мендельсона значительно повлияло общение с видными представителями научной и художественной интеллигенции (В. Гумбольдт, Г. Гейне, Э. Т. А. Гофман, К. М. Вебер, Н. Паганини); большую роль сыграли многолетний контакт с И. В. Гёте, привившим Мендельсону симпатии к классическому искусству, а также курс лекций Г. Гегеля по эстетике, который был прослушан им в Берлинском университете.

Свидетельством ранней творческой зрелости Мендельсона стало создание увертюры к комедии У. Шекспира "Сон в летнюю ночь" (1826 г.) Одновременно Мендельсон приобретал славу композитора, пианиста, скрипача. В 1829-1832 гг. Мендельсон путешествовал по Европе, дорожные впечатления отразились в "Итальянской", "Шотландской" симфониях и других сочинениях.

В 1833 г. Мендельсон руководил Нижнерейнскими музыкальными фестивалями, в 1833- 1835 гг. он уже музик-директор в Дюссельдорфе (под его управлением впервые исполнены многие произведения Г.Ф. Генделя, И.С. Баха, В.А. Моцарта, Л. Бетховена). С 1835 г. он — дирижёр и руководитель старейшего оркестра мира (!) — Гевандхаузоркестра в Лейпциге, снискавшего благодаря Мендельсону мировую известность. В 1843 г. по его инициативе открылась Лейпцигская консерватория.

Мендельсон — один из крупнейших представителей немецкого романтизма, тесно связанный с классическими традициями, но искавший новый тип выразительности. Его называют "умеренным романтиком", а его музыка отличается стремлением к ясности и уравновешенности, ей присущи элегичность тона, опора на бытовые формы музицирования и интонации как немецкой, так и еврейской народной песни".

Это справка, которая должна была лежать на столе у того начальника в отделе культуры ЦК, который должен был принимать или — как минимум — проводить в жизнь решение партии Ленина — Сталина о том, что портрет этого недостойного композитора должен быть изъят и убран со стены в лучшем филармоническом зале СССР. Читал ли верный делу вождей коммунист этот документ? Не знаю. Да и не важно это теперь — важно другое…

При строительстве знаменитого зала сто лет назад на его стенах были предусмотрены овальные рамы для 14 портретов композиторов, составивших славу мировой классической музыки. Однако в середине ХХ века оказалось, что портреты тоже подлежат советской цензуре и являются фактором государственной политике в вопросе очень больном для любого антисемита, а тем более — руководящего культурой целой страны: как сделать так, чтобы среди классиков не было людей с "неправильными" фамилиями и "не нашим" происхождением? Эту проблему специально исследовал для нас музыковед Аркадий Кугельшрайбер — и он точно знает теперь ответ на еще недавно темный, рискованный и неизведанный вопрос:

Когда "изъяли" портрет Мендельсона?

Есть свидетельства двух современников, связывающих это "изъятие" с одним и тем же печальной памяти событием советской истории, к которому имеет прямое отношение сталинская политика государственного антисемитизма и шедшая полным ходом под руководством Андрея Жданова борьба с "безродными космополитами" в искусстве. Профессор Я.Л. Рапопорт, которого чуть позже непосредственно коснулось так называемое "дело врачей", пишет: "Надо сказать, что советское общество тех лет было психологически подготовлено к появлению "дела врачей' (или другого, ему подобного) в ходе так называемой кампании борьбы с космополитизмом, начавшейся в 1948 году, когда вдруг выяснилось, что "безродные космополиты" сплошь и рядом оказывались людьми еврейской национальности (это были, главным образом, литературные, музыкальные и театральные критики). Подверглось гонению творчество Э. Багрицкого, М. Светлова, В. Гроссмана, был даже изъят из Большого зала консерватории портрет композитора Мендельсона". И список "подвигов" сталинских псов, которые боролись с космополитами, этим отнюдь не исчерпывается…

В.М. Фридкин, физик, известный и своими книгами о Пушкине, в автобиографических заметках вспоминает о знакомстве с В.А. Цуккерманом, выдающимся музыковедом, некогда учившимся в Киеве у Феликса Блуменфельда вместе с Владимиром Горовицем, с которым Цуккерман потом потерял связь. "Писать за границу, а тем более в Америку, было опасно. А когда в сорок восьмом Шостаковича изгнали из консерватории, затравили Прокофьева, а год спустя из Большого зала вынесли портрет Мендельсона, он и думать об этом перестал".