Оскар Фельцман: "Я Одессит, я из Одессы, здрасьте..."

"Вы будете смеяться... Вы будете смеяться... Вы, наверное, обязательно будете смеяться, но в данном случае делать этого не нужно".

А дело в том, что великому автору неувядающих "Ландышей" не далее как 18 февраля стукнуло восемьдесят! С чем, собственно, его и всех нас можно уже душевно поздравить!

Шестьдесят лет назад одесский вундеркинд, выпускник знаменитой школы им. П.С. Столярского и протеже самого Шостаковича приехал в Москву, чтобы составить конкуренцию как минимум Прокофьеву, однако...

Однако, судьба распорядилась его талантом несколько иначе: по вине Его величества Случая Фельцман увлекся презираемой им до той поры опереттой. Внезапная страсть приобрела хронический характер, в результате чего мы имеем плодовитого и неизменно востребованного корифея "легкого" жанра. В его "золотом" послужном списке всенародные шлягеры: "Черное море мое", "Венок Дуная", "Огромное небо", "Баллада о красках", "Я верю, друзья", "Манжерок", целый ряд оперетт, музыкальных комедий и даже гимн города Ноябрьска.

Он писал для Леонида Утесова и Клавдии Шульженко, Валентины Толкуновой и Иосифа Кобзона. Но своей первой песней Оскар Борисович считает "Теплоход" на стихи В. Драгунского и Л. Давидовича: "Прослушав ее, мои друзья посоветовали показать ее Утесову, — вспоминает композитор. — Они настояли на своем, и я поехал к знаменитому певцу. Утесов сказал: "Оскар, через две недели вы услышите ее по радио". Так и было...". Первая песня моментально стала всесоюзным шлягером, а "Теплоход" можно услышать по радио и сегодня, правда уже в исполнении Вилли Токарева.

Однако маэстро отнюдь не намерен почить на лаврах. К своим восьмидесяти годам ему удалось сохранить не только массу творческих сил и жизненной энергии, но и бесподобное чувство юмора с уникальным одесским акцентом. Он по-прежнему пишет много хороших и разных песен, а несколько лет назад решил попробовать себя в иной творческой ипостаси, взявшись за перо, — получилась весьма очаровательная книжка "Костюм от Фишмана", полная живых человеческих историй. (Кстати, цитатой из нее начинается эта статья). Дебют оказался удачным, и совсем недавно вышла еще одна его книга "Не только воспоминания"...

Накануне юбилея мне посчастливилось побывать в гостях у легендарного композитора и поболтать с ним за то, за се.

- Оскар Борисович, говорят, Вы пишете очень легко. Как к Вам приходит мелодия, как Вы слышите музыку?

- О-о, это секрет! Но я вам должен сказать, сейчас я слышу лучше, чем двадцать лет назад, сейчас мне пишется лучше.

- А расскажите, как получилось, что Вашим наставником стал сам Шостакович?

- Видите ли, я уже в пять лет начал что-то сочинять и к семи годам прослыл вундеркиндом среди знакомых нашей семьи. Тогда же в Одессу приехал Шостакович, и моему отцу рекомендовали показать меня Дмитрию Дмитриевичу. Отец встретил его на улице и рассказал про меня. Знаменитый композитор пришел прямо к нам домой. Я ему понравился, и он напророчил мне большое будущее. Правда, после того, как я закончил школу, он посоветовал поступать не к нему в ленинградскую консерваторию, а сразу в Москву, чтобы я имел больше возможностей реализовать свои способности. В любом случае я считаю Дмитрия Дмитриевича своим учителем. Все свои произведения я показывал ему.

- Помнится, на прошлый юбилей Вас Клинтон личной телеграммой поздравил, свой портрет с автографом прислал. Но для всех осталась тайной Ваша с ним дружба...

- Ой, я тебе скажу, для меня это тоже тайна. Лично я с ним, конечно, не знаком. Но была такая история: я гостил в Америке у своего сына (Владимира Фельцмана — всемирно известного пианиста. — ред.), мы с ним были в Нью-Йорке на приеме у мэра Джулиани. Я там наиграл несколько своих песен — так половина из присутствующих подпевали, что меня немало удивило и порадовало. Возможно, Клинтону передали эту историю.

- А как вы относитесь к ремиксам, этому своеобразному музыкальному новшеству?

- Очень хорошо отношусь. У меня есть ремикс на "Ландыши". Под него балет "Тодес" на моем творческом вечере в концертном зале "Россия" такие пляски устраивал!..

- А Вы его сами написали?

- Да, сам, а аранжировщик потом на студии воплотил мой замысел. Но ведь это совсем не новый жанр. В Америке он существует уже 50 лет. Благодаря ремиксам хорошие мелодии получают новую жизнь. Это же прекрасно!

- Я слышала, Вы нашли новую певицу?

- Да! Татьяна Левашова. Она из Тулы. У нее замечательный голос, она обязательно станет знаменитой. Я написал для нее двенадцать новых романсов на стихи Инны Лисянской.

- Мне сказали, что у Вас в квартире на стенах до ремонта было множество фотографий, а сейчас их нет. Почему Вы их сняли?

- Честно говоря, мне этот дизайн наскучил уже за много лет. И потом, тут теперь такие мировые обои, что жалко их портить.

- Среди немногих оставленных висеть "картинок" — симпатичный листочек с видом Иерусалима и изящной надписью "Юбилейному паломнику"...

Оскар Борисович, Вы же в прошлом году с концертами в Израиле были. Как вас там принимали?

- Очень хорошо принимали. Я, знаешь, решил для себя, что в Израиль простым туристом не поеду. Думаю — позовут выступать, тогда поеду. Вот в прошлом году позвали. Мы с Саульским в шестнадцати городах побывали, и всюду были аншлаги, и весь зал подпевал. Я иногда аккомпанировал Саульскому. И у него шутка такая была: в прошлый раз, дескать, в предыдущем городе, хор был лучше, мягче как-то...

Во многих исторических местах побывал: у Стены плача был, и ты знаешь, я плакал, не знаю, почему, но я плакал... Было много интересных встреч, разных историй. Прекрасная страна... Очень печально, что там сейчас война.

- Послушайте, Оскар Борисович: то, что в музыке именуется "черным блюзом" сделал одесский еврей, известный всему миру по фамилии Гершвин. Основы классической советской песни заложил сын синагогального кантора Исаак Дунаевский. Вот интересно, в какой степени влияли еврейские синагогальные песнопения на "черный блюз" и советские песни?

- То, что я скажу, полвека назад назвали бы чистым космополитизмом, а сказавшего — космополитом без роду-племени.

Вот если ты этого роду и этого племени и всю жизнь развиваешь мелодии этого народа, тогда мол все в порядке вещей! В нормальной жизни существует одно человечество. Оно состоит из разных народов. Дальше идут родители, через них передаются гены, национальное, связи с родителями, со средой. И все-таки ошибочно думать, что если ты родился от русских родителей — русским — в России, то ты должен писать обязательно русскую музыку, и у тебя нет никаких перспектив делать музыку негритянскую, французскую или английскую. Думать так — значит кастрировать творческие возможности человека. Родители Гершвина жили в Одессе, потом волею судеб оказались за океаном. Ближе всего его душе оказалась негритянская музыка — госпелс, спиричуэлс. Нельзя назвать Гершвина этнографически негритянским композитором. Его творчество — какая-то фантастическая смесь: с одной стороны — негритянская музыка, с другой — еврейская душа, с третьей — американский джаз. Все это перемешалось, получился — это я знаю точно! — абсолютно гениальный композитор Гершвин.

- А Вы, говорят, тоже что-то еврейское написали...

- Да, я записал CD-цикл из двенадцати песен на еврейские народные тексты, переведенные Наумом Гребневым.

- И последний вопрос, Оскар Борисович. Как Вы планируете юбилей праздновать?

- Красиво!..