Музыка самой жизни

Так определил свое музыкальное творчество композитор Дрор Файлер, давший несколько концертов в Минске в конце 2001 года. Он, уроженец Тель-Авива, почувствовал себя евреем только после того, как иммигрировал в Швецию в 1973 году. В его концертах появились импровизации на тему популярных еврейских мелодий, любимых в разных странах. О себе и своем творчестве Дрор Файлер рассказал корреспонденту "Берегов".

Музыкальный стиль, в котором вы работаете, называется фри-джаз. Музыку эту можно назвать элитарной, сложной для восприятия, крайне антикоммерческой. Известно, что центральные фигуры фри-джаза — саксофонисты Джон Колтрейн и Орнетт Коулмен, пианист Сесил Тейлор. Можно ли описать словами, что это за музыка?

- Я расскажу историю в качестве ответа. Однажды у меня был сольный концерт в Одессе. В зале, в четвертом или пятом ряду, сидела целая семья: папа, дети, бабушки, дедушки. Они пришли на концерт в главный концертный зал Одессы. Мне было их жалко, потому что, как я предполагал, они пришли послушать совсем другую музыку. А тут шум. Им же ничего не понять. После концерта этот дедушка пришел за кулисы. Он ходил туда-сюда. Через переводчика я спросил у него, что он хочет. Старик ответил: "Я хотел бы поблагодарить вас за концерт". Я уточнил: "За что именно? Может быть, за звучавшие еврейские мелодии?" Я был уверен, что он поблагодарит меня за эти красивые мелодии. Но он сказал: «Нет, я хочу поблагодарить вас за эту брутальную музыку, потому что она — как сама жизнь». И это лучший комплимент, который может получить музыкант. Это то, к чему я стремлюсь — чтобы моя музыка была как жизнь. Иногда красивая, иногда брутальная, иногда причиняющая боль...

Вы отказываетесь от эстетики и создаете что-то абсолютно новое? Вы думаете, в наши дни возможно придумать абсолютно новые сочетания звуков?

- Ноты и шумы — в музыке это одно и то же. Все зависит от того, как ты их используешь. Я думаю, еще очень многое можно сделать. Бесконечное количество красивых мелодий можно и даже нужно написать, бесконечное количество колыбельных, песен о любви и шумовых вещей соответственно тоже.

Кроме того, само понятие "новое" — это не синоним понятию "хорошее". Может быть очень хорошее новым, а может быть плохим. Я не стремлюсь к тому, чтобы сделать что-то новое. Я хочу создавать что-то хорошее, чтобы это было значительно, по-настоящему и честно. Я хочу достучаться до людей. Если бы мне пришлось выбирать между писанием музыки за столом и выступлением перед зрителем, я выбрал бы последнее, так как прямой контакт с публикой и есть существо музыки.

Вы приезжаете в Минск во второй раз. Интерес слушателя к вашей музыке растет?

- В бывшем Советском Союзе, несомненно, проживает самая лучшая в мире публика. Политическая обстановка, несвобода, в которой люди здесь выросли, создала ситуацию, когда люди стремятся к свободе и в жизни, и в искусстве. Они воспринимают искусство очень серьезно, как возможность выразить себя свободно. Здесь публика моложе и намного более смешанный социальный состав: и интеллигенция, и люди, которые не имеют никакого отношения к музыке, и профессиональные музыканты. На Западе в зал приходит публика, которая интересуется именно этим типом музыки. Там я часто играю для тех людей, для которых я не хотел бы играть. Это люди, которые постоянно такое слушают или сами профессионально занимаются музыкой. Я хочу играть для тех людей, которые никогда такого не слышали. Профессиональные музыканты — это не очень хорошая аудитория. Они не слушают музыку. Они сравнивают ее с тем, что уже слышали, с тем, что сами делают, с тем, что хотят сделать. Они не слушают музыку в тот момент, когда она исполняется. Я готов обмениваться мнениями с профессионалами, дискутировать с ними. Но публика, которая состоит практически на 100% из экспертов, — это нехорошая публика. Грубо говоря, сапожник не может быть поклонником сапог. Это те, кто не знает, как делаются ботинки, будут говорить: "У-у, какие у тебя классные ботинки, красиво!"

А какой зритель в Израиле?

- Здесь публика намного лучше. А русская публика в Израиле намного лучше собственно израильской.

Какое место в вашем творчестве занимает еврейская тема? Насколько она востребована здесь и в Израиле?

- Я никогда не чувствовал себя евреем, пока жил в Израиле. Я был израильтянином. Впервые я почувствовал себя евреем, когда уехал в Швецию. Тогда и возник этот самый интерес к исследованию еврейской традиции. Что характерно именно для этой музыки — она находит отклик буквально везде. Я играл ее в Японии, на Кубе, в Америке. Место не играет роли. Публике это нравится. Возможно, потому что все люди с самого раннего детства слышат эту простую мелодию. И в разных частях света люди автоматически хорошо к этому относятся. Это даже не зависит от того, перед евреями я выступаю или нет. Естественно, что еврейская публика воспринимает более тепло, потому что они это узнают. С другой стороны, нееврейская публика воспринимает такую музыку, возможно, еще лучше, потому что для них это что-то новое.

Что сейчас происходит с музыкой, с искусством?

- Стандартизация — одна из основных опасностей сегодня. Глобализация и с ней приходящая стандартизация. Скоро никаких других ресторанов, кроме МакДональдса, не будет, и никаких других пирогов, кроме гамбургеров. И такой музыки уже не будет.

Что, по вашему мнению, МакДональдс в музыке?

- Ты можешь прийти в ресторан на завтрак, и там играет музыка. Это музыка, призванная быть фоном для чего-то. Это та же музыка, которая звучит в больших магазинах. Странные аранжировки очень известных песен.

Такая музыка есть в любом стиле: и в классике, и в джазе, и в эстраде. Это спекулятивная музыка. Это музыка, которая не создается для того, чтобы ее слушать. Она создается, чтобы быть фоном. Она для того, чтобы не думать ни о чем, чтобы создавать какое-то странное настроение. Нужно делить между музыкой и не музыкой, между музыкой как серьезным видом искусства и музыкой-ширпотребом.

Справка "Берегов": Дрор Файлер родился в 1951 году в Тель-Авиве, переехал в Швецию в 1973 году. Занимался музыковедением и композицией в Стокгольмском университете. Играет на всех разновидностях саксофона, кларнете, бас-кларнете и бассетгорне. Выступал как солист и участник различных ансамблей в Швеции, России, Израиле, Германии, Франции, Японии, Колумбии и США. Автор музыки к кинофильмам и театральным постановкам. За последний год им написана музыка к церемонии награждения Нобелевской премией. Это четырехминутная пьеса для кларнета под названием "Спичка". Мастер создавал ее около четырех месяцев.

В качестве режиссера в Стокгольме он осуществил постановку оратории "Страсти по Матфею" Баха. Награждался различными премиями, в числе которых "Грэмми" за лучшую музыку к художественному фильму. Как композитор участвовал в многочисленных фестивалях современной музыки. Классический инструмент и компьютерный звук, технопьеса и симфония — по поводу богатого спектра техник в своем творчестве Дрор отвечает шведской пословицей "Все дороги хороши, кроме плохих".