Ираклий Бузиашвили работает эндокринологом в больнице Mount Sinai в Бруклине – районе, ставшем эпицентром пандемии в Нью-Йорке. В эксклюзивном интервью Jewish.ru он рассказал, как часто звучал сигнал тревоги, сколько больных умирало в день и почему Денис Проценко сподвиг его взорвать интернет.

Ваш пост на Facebook собрал тысячи лайков, репостов и комментариев. Почему вы написали его именно по-русски?
– Потому что в то время в русскоязычной среде было множество людей, которые недооценивали ситуацию и не понимали всей серьезности происходящего. Ходили разные слухи и конспирологические теории: мол, вирус изобрели в США или Китае, а то и Путин его придумал, чтобы все сидели по домам. И к официальным предупреждениям и инструкциям многие относились легкомысленно. А у нас в больнице уже тогда был огромный наплыв инфицированных. И я, разговаривая по телефону с главврачом больницы в Коммунарке Денисом Проценко – мы ведь однокурсники, в одной группе учились, – поделился происходящим тут у нас. И он мне предложил все это описать, поскольку примерно то же самое ждало и Россию через короткий срок.

Думаете, что люди, получив свидетельства из первых рук – от врача с передовой, – отбросят конспирологические теории?
– Хочется надеяться, что да. Хотя всегда остаются те, кто все равно будут говорить, что этот вирус – ерунда. Мне один человек написал, что фотографии с острова около Нью-Йорка, где обычно хоронят неопознанные тела бездомных и куда свозили для временного захоронения неопознанных жертв коронавируса – это все неправда, а кадры взяты из какого-то художественного фильма. Я потом специально заснял три наших холодильника, в которых держали умерших.

Сейчас ситуация на Восточном побережье стала полегче?
– Да, значительно. В штате Нью-Йорк, по официальным данным, пик заболеваемости и смертности пришелся ещё на 9 апреля. И у нас в больнице примерно та же картина. А с середины апреля количество пациентов с коронавирусом пошло на убыль и стала уменьшаться смертность. Недавно даже отогнали два грузовика-холодильника, теперь остался только один. И начали принимать обычных больных. До этого же вся больница была исключительно коронавирусная.

Что же было с обычными пациентами на пике коронавирусной инфекции? Ведь инфаркты и инсульты никто не отменял. Их разве не принимали?
– Вы должны понять, какая у нас была ситуация. Бруклин оказался на острие пандемии, наравне с Квинсом. Больница наша небольшая – всего 210 коек, а приёмный покой рассчитан максимум на 30 пациентов. А на пике в конце марта и в начале апреля к нам доставляли до 90 больных в день – все с коронавирусом. Некоторые пациенты по два дня ждали, когда до них дойдет очередь. У нас был один пациент с переломом, но к тому моменту, как мы его приняли, он был уже с коронавирусом. В больнице ли он его подхватил или где-то уже успел заразиться до этого, мы не знаем. Ну и те несчастные, которые лежали в больнице на старте эпидемии, ни у кого из которых, естественно, коронавируса изначально не было – все в конце концов заразились.

Почему не удалось соблюсти меры предосторожности?
– У нас была обстановка полевого госпиталя, и мер предосторожности при такой агрессивной инфекции соблюсти было невозможно. Часть пациентов отправляли в нашу главную больницу – Mount Sinai на Манхэттене, а кого-то в Выставочный центр Джавица, где был оборудован полевой госпиталь, или на корабль Военно-морского флота США, который стоял на якоре у берегов Нью-Йорка. Иначе бы мы просто не справились.

Скажите как эндокринолог, сахарный диабет действительно один из главных факторов риска для коронавирусных больных?
– Наравне с заболеванием почек, сердечно-сосудистыми болезнями, высоким давлением, ожирением, ну и хроническими заболеваниями легких. Люди с этими заболеваниями особенно рискуют осложнениями при инфекции COVID-19. Примечательно, что у некоторых пациентов, вероятно, был диабет и ранее, однако в скрытой форме, но при заболевании коронавирусом сахар поднимался до очень высоких уровней. В принципе, при любом вирусном заболевании сахар подскакивает, но всё же не так значительно, как при COVID-19. Вообще, при наблюдении за поведением этого вируса мы обнаруживаем поразительные вещи – я о том, как на него реагирует организм. К примеру, анализы крови у некоторых пациентов просто невероятные: очень высоко подскакивает сахар, натрий, повышается кислотность. И как следствие, у пациентов наступает обезвоживание.

У выздоровевших может развиться диабет или сахар обычно возвращается к нормальному уровню?
– Я думаю, что после выздоровления сахар восстанавливается. Но я не могу сказать со всей уверенностью. Мы сейчас еще не знаем, как этот вирус воздействует на организм. Тем более что выздоравливающие пациенты теряются из виду после выписки из больницы. Я пока что ни одного выздоровевшего пациента не видел и не могу сказать, как вирус повлиял на их сахар.

Как сами врачи пережили всё это?
– Знаете, у нас в больнице обычно умирают два-три человека в неделю – и это в основном старики, которым за восемьдесят, а то и за девяносто лет: они попросту угасают. А тут умирали достаточно молодые люди, которые всего несколько дней назад пришли к нам своим ходом с небольшой одышкой. Когда останавливается сердце, по всей больнице по громкоговорителю передается сигнал тревоги. Так вот на пике пандемии мы эти сигналы слышали каждый час. Это просто выматывает психологически, такое количество смертей. Ну и физически тоже. К примеру, две трети медсестер у нас переболели и уходили на карантин, но оставшемуся в клинике персоналу приходилось делать тройную работу. Не говоря уж о том, что мы потеряли троих врачей – все они были старше шестидесяти. Да я и сам, кстати, переболел, но в достаточно легкой форме. На днях вот собираюсь поехать сдавать кровь на плазму, чтобы ее использовали для лечения других больных.