На днях «Культура» показала киномонолог Любови Вовси, племянницы Михоэлса, об ужасах сталинских репрессий. В интервью Jewish.ru режиссёр фильма Владимир Непевный рассказал, почему надо слушать 97-летнюю героиню сейчас и как избежать ядерной войны.

Ваш последний фильм посвящен Любови Мироновне Вовси – племяннице легендарного Михоэлса. В нём минимум монтажных склеек и вставок хроники, сплошь речь героини. Задумывали ли вы это изначально или по ходу съемок поняли, что важно не пропустить ни слова?
– Что это будет киномонолог, стало понятно лишь в процессе съемок. Я увидел героиню, которой в этом году исполнилось 97 лет, и понял, что передо мною уникальная личность уже далекого от нас поколения. То, как она рассказывает, ее взгляд, интонация – все это было ценно запечатлеть, не уводя ее в закадровый голос. Я понял, что важно дать зрителям ощущение непосредственного контакта. По большому счету, она не рассказывает ничего такого, чего бы мы не знали, не делает сенсационных открытий, но возможность непосредственного контакта со свидетелем той эпохи – это волшебный момент. Я понимал, что его необходимо передать зрителю, дать ему возможность уловить недосказанное между слов, почувствовать себя гостем, слушающим эту историю за чашечкой чая.

Какие моменты в монологе героини поразили вас больше всего?
– Мне был очень интересен ее рассказ об отце – Мироне Вовси. Я, конечно, знал это имя, знал, что это был известный врач, но только из рассказа его дочери в деталях понял, насколько это был удивительный человек. Опять же, скрытый от широкой общественности. Я ничего не знал об истории создания телевидения, рассказанной Вовси, она была к тому процессу причастна. А насколько удивителен ее рассказ о захваченной в годы войны лаборатории немцев на границе с Чехословакией! Там создавались управляемые ракеты – точнее, видеопередатчики для указания целей. Все оборудование, как и сотрудники-немцы, были перевезены в СССР. Поразительно, только что закончилась война, среди сотрудников НИИ, где работала Вовси, были фронтовики, но они бок о бок мирно сотрудничали с немцами. Оказалось, что люди вполне могут преодолеть совместный трагический опыт и начать взаимодействовать, создавая удивительные вещи. Об этом очень важно помнить сейчас. К слову, Любовь Мироновна звонила мне после эфира. Фильм ей понравился, мы с ней его обсудили. Она совершенно замечательный человек.

Как вы ее нашли?
– Нас познакомил петербуржский историк и писатель Александр Ласкин, с которым я давно дружен. Он знаком с Любовью Мироновной и как-то, находясь в очередной раз у нее в гостях, под впечатлением от ее рассказов он позвонил мне прямо оттуда и сказал: «Володя, это надо снимать». В следующий раз мы пили чай уже втроем, а потом к нам присоединились наши друзья – Леонид и Мария Зильбербург из центра Андрея Белого. Они-то, собственно, и профинансировали фильм. Да, он не требовал большого бюджета, но в связи с возрастом героини нужно было снимать оперативно. Ждать, когда его профинансирует Министерство культуры – и профинансирует ли, – было некогда.

А как фильм попал на федеральный канал «Культура», да еще и демонстрировался в прайм-тайм?
– Для меня это, откровенно говоря, стало неожиданностью. Дело в том, что я предлагал «Культуре» участвовать в съемках фильма, но они к этой идее отнеслись довольно прохладно. Ну, нет так нет, обойдемся без телевидения, решил я. После того как фильм был снят, я предложил сделать его онлайн-премьеру изданию Colta. В итоге в сентябре 2021-го все прошло с невероятным успехом. Если у самых топовых публикаций издания было по 10–12 тысяч просмотров, то Любовь Мироновна вмиг набрала больше 30 тысяч, обогнав самые горячие материалы. Уже после этого среагировал канал «Культура» – и вот они показали фильм в прайм-тайм в этом месяце. Впрочем, может, оно и к лучшему, фильм нужен сейчас. Ведь он о человеке, пережившем страшный опыт советской системы и сохранившем при этом невероятное жизнелюбие. Этот опыт и мудрость героини – то, что я хотел передать зрителям. Судя по активной реакции, мои старания не пропали зря.

Подобный прием киномонолога, кстати, использовал ранее Олег Дорман в своем фильме «Подстрочник». Есть ли связь между вашими работами?
– Прямой связи нет. Конечно же, я знаю фильм Олега Дормана. Но жанр киномонолога существует давно, и открыл его не Дорман. Однако фильм Дормана облегчил возможность делать такие фильмы. Он показал, что история человека, рассказывающего свою жизнь перед камерой, может быть снята аскетично, но быть интересней, чем любая масштабная реконструкция. Однако поразительно, что Дорман решил делать это в таком объеме. В этом его колоссальная заслуга.

Вы часто используете в своих работах уникальные архивные материалы. Яркий пример – ваш прошлогодний фильм «История одной командировки» о встрече Анастаса Микояна с Фиделем Кастро во время Карибского кризиса. Фильм о Любови Мироновне Вовси тоже не стал исключением: словами отца, видевшего пробитый висок Михоэлса, героиня свидетельствует об убийстве дяди. Пролить свет на темные пятна истории – одна из целей вашей работы?
– Да, мне интересно делать фильмы с историческими исследованиями. Например, «ГЭСЛО. “Исчезнувшая” экспедиция» рассказывает, как участники гидрографической экспедиции в Северном Ледовитом океане открыли в начале XX века ранее неизвестный человечеству архипелаг Северная Земля. Следы экспедиции, несмотря на блестяще выполненную задачу, были тут же вычеркнуты из истории, так как почти все ее герои были противниками большевиков. Там действительно уникальные архивные материалы. К слову, для широкого круга общественности их опубликовали уже после того, как я сделал фильм.

Неимоверно интересно было погружаться и в детали Карибского кризиса. Кадры Романа Кармена, фиксировавшего встречу Микояна и Кастро на пленку, до этого в полной мере никем не использовались. Удивительная штука, но мой сценарий к этому фильму был опубликован даже в журнале «Звезда», редактором которого является Яков Гордин. Известно, что сценарий всегда больше, чем то, что из него в итоге входит в фильм. Но прочтя его, Гордин решил тут же ставить его в номер. Это редкий случай – я, по крайней мере, подобного не знаю, чтобы сценарий документального фильма публиковался бы в литературном журнале. В этом году, кстати, юбилей той истории – 60 лет назад человечеству удалось буквально проскочить тот опасный момент, когда все шло к ядерной войне.

Что, на ваш взгляд, помогло ее избежать?
– Боязнь войны. Ведь все участники конфликта принадлежали к военному поколению и знали, насколько страшна война. Пусть в последний момент, но страх ее повторения сработал. Сегодня этого страха нет. Сам факт того, что возможность ядерного удара спокойно обсуждается в ряде СМИ, доказывает наивысший порог опасности, к которому приблизилось человечество.

Несколько лет назад вы репатриировались в Израиль. Как вас встретила израильская киноиндустрия? Существенно ли она отличается от российской?
– У меня до сих пор продолжается процесс абсорбирования. Мы с женой переехали в 2019-м, начали учить язык, знакомиться с людьми, коллегами. А дальше произошло, как в анекдоте из серии «еврейское несчастье». В художественном музее Тель-Авива в рамках фестиваля EPOS вскоре после нашего приезда должна была состояться премьера моего фильма «Кулаков великого предела» – об истории неофициального советского искусства. Это было важное для меня событие с точки зрения вхождения в профессиональную среду. Фестиваль открылся 11 марта, а премьера была назначена на 13-е число. Это была пятница, 13-е. Мы решили, что это к большой удаче. Но оказалось, что нет. Фестиваль закрылся 12-го числа. Его премьера прошла позже онлайн с титрами на иврите, что тоже очень хорошо. Но дальнейшего погружения в израильскую жизнь по причине пандемии, к сожалению, не случилось – как и все, мы с женой сидели дома. Не имея возможности ни с кем общаться, мы решили вернуться в Петербург. Там, как всегда, навалилась работа, мы задержались. Новая попытка была запланирована на 8 марта, но в связи с известными событиями ждать этой даты мы не стали – прилетели в конце февраля. Так что процесс абсорбции возобновился не так давно.

Что касается израильского кино, я, конечно же, имел о нем представление и до репатриации: видел его на фестивалях, интересовался, приглашал израильских документалистов в Россию, в том числе на фестиваль «А-кино» в Музее Анны Ахматовой, куратором которого являюсь. Я считаю, что Израиль – один из лидеров документального кино в мире как по количеству, так и по качеству. Да, большинство работ посвящены внутренней жизни страны, но это и понятно: жизнь в стране достаточно напряженная, хватает тем и сюжетов, о которых нужно рассказывать, и в них действительно нужно погружаться. Для меня это пока сложно в связи с языковым барьером. Но неимоверно интересно, поэтому сейчас усиленно учу язык. Надеюсь, мне удастся войти в израильскую документальную индустрию.