Навёл на картину или дом – и узнал о них всю поднаготную. Создатели приложения ArtCracker Вася и Женя Береза рассказали Jewish.ru, зачем несут искусство в народ – и какую роль в их проекте сыграли террористы.

Как родилась идея приложения?
Вася: Утром 7 октября 2023 года мы проснулись в Тель-Авиве в пять утра... Ну, а дальше все знают, что происходило. Мы сидели в новостях сутками, город замер, да и мы перестали разговаривать друг с другом. В какой-то момент я сказал Жене: «Слушай, если мы так продолжим, то просто сойдем с ума. Давай придумаем что-то креативное, какое-то дело, игру, проект». Мы накидали несколько идей, и так родился ArtCracker. Для нас это стало психологическим спасением.

Женя: Сначала проект был просто хобби, способом отвлечься от новостей. Но потом мы поняли, что вдвоем не вытянем его, и начали делиться мыслями с друзьями. Неожиданно выяснилось, что наша идея нравится многим. Для меня лично это еще и продолжение профессионального интереса: последние годы я занималась музейной сферой, и мне важно популяризировать искусство, снимать с него стигму чего-то слишком возвышенного и «не для всех». Когда искусство становится доступным, культуры начинают больше пересекаться – в каком-то смысле это наша маленькая борьба с конфликтами и разобщенностью в мире. Может, это звучит наивно, но именно такой смысл мы закладывали в ArtCracker.

Вася: Когда мы приехали в Израиль, многие говорили: страна находится в культурной блокаде. Сначала я не понимал, о чём речь. Но после 7 октября это стало очевидно. В Израиль сейчас проникает очень мало внешнего искусства. Ну, и наоборот – страна слабо представлена на международной арене. Нам показалось важным, чтобы именно из Израиля вышел проект, несущий ценности взаимопонимания, культурного обмена. Чтобы показать: Израиль – это не только военные сводки, как это часто видят в Европе и преподносят в левых медиа. Там не напишут, что в Израиле проходят массовые митинги против войны в том виде, в каком ее ведет правительство, а художник из арабской общины создаёт инсталляцию про израильских заложников. Хотелось пусть через маленькое приложение, но подчеркнуть: израильтянам интересно искусство, и это важная часть их жизни. А еврейское искусство в целом – огромный пласт мирового наследия.

На кого рассчитано приложение: туристы, студенты, искусствоведы?
Вася: Оно не для профессиональных искусствоведов, это точно. Мы не научный институт. Наша аудитория – семьи, туристы, просто любопытные люди. Вот, к примеру, Нотр-Дам-де-Пари. Почему именно он, а не похожее соседнее здание, стал важной точкой на карте Парижа? Чем он отличается? Это как раз то, что мы хотим объяснять. Сейчас мы работаем над проектом ArtCloud – это облако искусства внутри приложения. В нём мы хотим графически показать, как связаны разные культурные объекты. Например, каким образом Стена Плача как культурный символ связана с собором Нотр-Дам-де-Пари? Мы можем провести такие мостики между архитектурой, картинами, памятниками. Это напоминает эффект бабочки: взмах крыла в одной точке планеты мгновенно отражается в другой.

Женя: Большие пласты культуры и географии могут быть соединены одним рукопожатием. Например, рядом с нашим домом есть площадь Габима, где стоит скульптура израильского художника Менаше Кадишмана. Точно такая же скульптура стоит в парке в Канаде, кажется, в Торонто. Дальше пользователь уже может путешествовать по искусству Канады – и находить новые связи. Наш аудиогид работает на десяти языках. Когда израильтяне путешествуют, у них появляется инструмент, чтобы узнавать об архитектуре, культуре и искусстве на иврите. В музеях за пределами Израиля аудиогид на иврите – редкость. И это серьезное препятствие для тех, кто плохо знает английский. Непросто обычно и детям: стандартные аудиогиды в музеях рассчитаны на среднего взрослого посетителя. Поэтому у нас в приложении есть профиль Kids Mode: переключаешься – и слушаешь адаптированную историю, которая апеллирует к детским ассоциациям.

Какие сложности вы испытали при создании приложения?
Женя: Работая с искусственным интеллектом, никогда не можешь быть уверен в результате на сто процентов. Модель хочет быть услужливой: даже если не знает ответа – придумает. Лишь бы пользователь остался доволен. Вот пример. В приложении нейросеть распознала одну из картин Нахума Гутмана про сбор урожая крестьянами. Нейросеть красиво рассказала, что это первые евреи-сионисты возделывают землю, превращая песок в цветущий сад. Все звучит логично, биография художника подходит. Но потом я открываю каталог музея, в котором висит картина, и читаю, что на полотне изображены арабские крестьяне! Причем Гутман их экзотизирует: показывает как древних идолов, которые возделывают землю. И тут видно, что нейросеть вроде рассказала складную, интересную историю, но полностью исказила значение, которое вкладывал в картину сам художник.

Как вы верифицируете данные в итоге?
Василий: Пришлось потратить три-четыре недели на то, чтобы придумать систему уровней достоверности. Теперь в приложении вы видите у каждой картины зеленый, желтый или красный индикатор. Если горит зеленый, значит, данные взяты из нашей собственной базы данных, мы ее называем «мастер-базой», там собрано около 50 тысяч работ. Каждую проверяли вручную, факт за фактом, а значит, история верна на 99,9%. Желтый – значит, скорее всего, правда, но надо относиться с осторожностью. Красный цвет: информация найдена в интернете, она может быть как верной, так и нет, и мы не можем гарантировать ее точность.

Женя: У нас также есть проект ArtScouting в рамках приложения. Идея в том, чтобы люди из разных городов и стран, прошедшие верификацию, могли добавлять в нашу базу данные об объектах искусства. Нам остается лишь проверить и поставить галочку – достоверно или нет. Фактически это уже начало работать: мы сделали кнопки обратной связи на объекты. Если что-то не распознается нашим приложением или распознается неверно, пользователи могут написать нам – мы видим их комментарии в режиме онлайн.

Существуют разные точки зрения на предметы искусства. Как вы решаете этот вопрос?
Женя: Мы стараемся давать нейтральную фактологию, как в музейных экспликациях, плюс дополнительную информацию – максимально объективную. Дальше человек сам решает, что для него важно. Понимаю, что полностью избежать субъективности невозможно. Но, как и на экскурсии с любым гидом, вы все равно получаете не только факты, но и оттенок личного взгляда.

Вася: Восприятие произведения зависит от контекста. Ребенок из России и ребенок из Франции, приехав в Яффо, услышат совершенно разные истории, потому что у них разный культурный багаж. Для одного важно, что отсюда великие князья из дома Романовых отправлялись, для другого – что отсюда в Европу шли апельсины. Так что следующая задача – научиться делать персонализированные истории, которые не просто показывают разные взгляды, но и связывают твой культурный опыт с тем, что ты видишь. Если ты уже видел сотни работ Пикассо, тебе нужна одна глубина рассказа, а если это твоя первая встреча с ним – совсем другая.

В чем принципиальное отличие приложения от базы Google и чата GPT?
Вася: Я бы объяснил так: чем отличается пекарня от супермаркета? Хлеб можно купить и там, и там. Но супермаркет – это про «закрыть потребность на неделю», а в пекарне вы выбираете конкретно то, что хотите прямо сейчас: какой круассан, с какой начинкой. В ArtCracker вы попадаете в ленту, где собраны именно ваши воспоминания, истории и открытия об искусстве – ничего случайного. Если вы бываете в музеях редко и воспринимаете это как повинность, наверное, приложение вам не нужно. Если хотите, чтобы оно, например, напомнило: «Ты видел Пикассо в Париже! А ведь в Тель-Авиве тоже есть его картины, зайди посмотри!» Вот тогда это ваш инструмент. Мы, конечно, не хотим конкурировать с людьми. У нас нет задачи заменить экскурсоводов. Когда говорят: «Вот вы рассказали историю, а экскурсовод рассказал её интереснее», – это нормально. Так и должно быть. Мы видим себя скорее как удобный цифровой фотоальбом, куда можно складывать и систематизировать впечатления.

Женя: Главное отличие – в удобстве. Google выдает десятки сайтов, в которых нужно копаться. У нас пользователь сразу получает точный ответ. Будущее – за нишевыми продуктами. Одно приложение настраивают под искусство, другое – под диету, третье – под музыку. Тогда это становится инструментом, экономящим время. Сейчас время – самый ценный ресурс. У меня есть любимое приложение про искусство DailyArt. Каждый день оно присылает историю про новую картину или археологический объект. Бальзам для души! Это такой «умный скроллинг»: вы погружаетесь в смартфон, но не просто листаете сторис, а получаете новые знания, новый опыт, что-то, что вас обогащает.

Вы сотрудничаете с художниками, музеями?
Женя: У нас есть кабинет художника, туда можно загружать работы с описанием, а ArtCracker будет распознавать их и генерировать истории. Любой, кто считает себя деятелем искусства, может к нам обратиться. Сейчас в приложении около 50 художников: кто-то сам нашёл нас, кто-то пытался распознать свои работы через приложение. С музеями мы тоже были бы рады сотрудничеству, но пока у нас нет официальных партнёров. Большие музеи – довольно консервативные институции, и пробиться к ним непросто, требуются время и терпение.

Семейный бизнес – это тяжело? Как вам работается вместе?
Вася: Работать вместе гораздо легче, чем жить вместе. Тут без вопросов!

Женя: Мы с Васей раньше никогда вместе не работали. Теперь же двадцать четыре на семь мы рядом друг с другом. Решаем и рабочие задачи, и бытовые. Это испытание. Василий сейчас исполняет роль главного исполнительного директора. Когда твой супруг ставит тебе задачи и напоминает о сроках, это иногда тяжело. Я не привыкла к таким отношениям с близким человеком. Но я рада, что мы делаем общее дело – все же это объединяет сильнее, чем разделяет.