В Мариинском театре прошла первая премьера сезона "Самсон и Далила"

Первая премьера сезона Мариинского театра — "Самсон и Далила". Эта опера в советские времена практически не ставилась, хотя тема угнетенного народа и его победоносной борьбы с поработителями по идее должна была бы оказаться идеологически близкой. Однако по причине неблагополучного "пятого пункта" фигурирующего в опере народа и невозможности пения "Восстань, Израиль, сбрось оковы" в условиях отсутствия дипотношений с упомянутым государством шансов на постановку шедевр Сен-Санса не имел.

Сидевший рядом со мной на премьере новорусский джентльмен, выяснив из либретто, что действие происходит в секторе Газа, ошарашенно выдохнул: "Так это у них так давно все началось?!" Опера вернулась на сцену Мариинского театра почти через сто лет после ее первой постановки в императорском театре.

"Самсон и Далила" — третья постановка французского режиссера Шарлю Рубо на сцене Мариинки. До того он выпустил в Петербурге "Травиату" и "Турандот". "Эта история могла произойти где угодно, в любой стране и в любую эпоху", — говорит Рубо и лишает постановку всяческих примет времени. Декораций практически нет, разве что огромный витраж на заднике в виде разбитой шестиконечной звезды Давида: метафора, в равной мере актуальная и в ветхозаветные времена, и в XXI веке. По воле художницы Кати Дюфло, традиционно работающей с Рубо в Мариинке, порабощенные иудеи одеты в серые лохмотья, а поработители-филистимляне — в кожаные черные плащи. Таково нехитрое цветовое решение спектакля.

Рубо, как сообщил Валерий Гергиев, в театре очень любят. Видимо, за нейтральность: его постановки ненавязчивы, не требуют от исполнителей больших сценических усилий и вообще не мешают им петь. Создается ощущение, что постановщик изначально ставит перед собой задачу сделать драматическую часть спектакля второстепенной, подчеркнув достоинство труппы вокалистов и оркестра. Так случилось и в "Самсоне и Далиле" — действие намечено схематично (да и чего в подробности вдаваться, Ветхий завет все читали), а мизансцен как бы и нет вовсе. За исключением, пожалуй, двух дуэтов во втором акте: Самсона и Далилы и Далилы и верховного жреца Дагона.

Несмотря на практически полное отсутствие репетиций — Валерий Гергиев прилетел в Питер за два дня до премьеры — постановка выглядела вполне сыгранной, особенно музыкально. Дело в том, что в концертном исполнении опера была обкатана Мариинкой на Зальцбургском фестивале (Самсона тогда пел Пласидо Доминго). Валерий Гергиев собственной энергией наполнил атмосферу сочными оркестровыми красками, восполнив таким образом недостающую постановке эмоциональную палитру.