В Киеве вышла книга "Еврейские кинематографисты в Украине. 1910-1945 гг."

На обложке этой книги (издательство «Дух i Лiтера», 2004) — два имени: Юрий Морозов и Татьяна Деревянко. Увы, Татьяна Деревянко не дожила до выхода книги — основатель и бессменный руководитель Музея киностудии имени Александра Довженко ушла из жизни три года назад. Морозов заканчивал книгу один. Хотя отнюдь не в одиночестве — вместе с ним трудились несколько человек, которые и позволили состояться этому незаурядному изданию.

Основу книги составляют материалы выставки, название которой и дало имя книге — «Еврейские кинематографисты. 1910—1945». Выставка проводилась в Киеве в сентябре 1991 года и была посвящена 50-летию трагедии Бабьего Яра. Были показаны и тринадцать фильмов, в фундамент которых положен материал еврейской жизни. Немного, если учесть, что подобных картин значительно больше. Их, однако, постигла участь многих фильмов той эпохи — исчезли в кромешной тьме забвения. Есть такая жутковатая цифра — более 80% лент так называемого «немого» кино не сохранились.

Ну и, как подчеркивают авторы, более сорока лет в СССР еврейская тема в кино была табуирована, находилась под запретом. «Новые игровые фильмы не снимались, а созданные ранее просто замалчивались. Естественно, что никаких киноведческих исследований этой темы в то время не было и быть не могло».

Итак, все начиналось с выставки (она побывала в нескольких странах, вместе с ретроспективой фильмов). Именно опыт ее организации побудил авторов сделать книгу, основу которой составляют документы ушедшей киноэпохи. Ее нужно не только читать, но и рассматривать: афиши, плакаты, фотографии, и даже фрагменты монтажных листов, сценариев и редакторских заключений. Причем создатели дизайна книги, П.Фишель и А.Ходченко, максимально сохраняют фактуру документов истории — цвет, композицию, добавляя свое собственное оформление — виньетки, к примеру, выдержанные, однако, в стиле тех лет. В итоге достигается интересный эффект: мы это кино как бы видим, мы попадаем в его ауру, свет и цвет. Мы видим даже высохшие давно чернильные правки в текстах, и получается здорово. Словно сидишь в архиве и глотаешь пыль времен, пыль, от которой чихали многие, но без которой не понять, что там, под тем, что кажется могильной плитой, накрывшей многих и многое.

А еще это раскавычивает смысл заявленного авторами образа еврейской Атлантиды, безвозвратно ушедшей под воды истории. Чисто словесным этот образ быть не может. Книга и работает как коллаж, в котором многое проблескивает, пусть даже мимоходом. Да, конечно, это лишь часть того, чего уж не вернешь. Хотя как знать — человеческая фантазия беспредельна, и ХХ век накопил множество способов восстановления памяти. В частности, сюрреалистические приемы автоматического письма. Ты просто пишешь, просто выбрасываешь на бумагу то, что неясной, непрочитанной тенью сидит в тебе. И глядишь, вдруг прорисовывается чем-то осмысленным.

Период 1910—1917 годов представляется отдельно. Замечательно, что есть главка «Кинопрокатчики». Вот уж кто заслуживает, чтобы их легализовали, или хотя бы назвали поименно. Пять с половиной миллионов человек — это рынок, который требует насыщения. Появляются серьезные прокатчики. Книга повествует об одном из них — Сергее Френкеле. Именно он основал в Киеве прокатную контору, создал кинотеатр «Люкс». Затем переехал в Москву… Или же Исай Спектор, работавший в Одессе и Екатеринославе (то бишь Днепропетровске). Имел тонкую и точную интуицию. Один лишь пример — именно Спектор приобрел и немедленно выпустил в прокат фильмы Данилы Сахненко «Наймичка» и «Наталка Полтавка», которые имели немалый успех. Синематограф находился в ту пору в районе социального и культурного низа, удовлетворяя потребности беднейших слоев населения. Тем, кому так хотелось почувствовать себя людьми.

И потому фильмы, сделанные на национальном этнокультурном материале, были так востребованы. Характерным в этой связи является успех картины «Л”Хаим» («За жизнь», 1910). «Давно уже, — писал один из рецензентов, — раздавались голоса из городов с преобладающим еврейским населением с просьбой дать им картину из еврейской жизни, в которой еврейский элемент не был только привходящим, но чтоб в этой картине все, начиная с действующих лиц и кончая постановкой, чтобы все это было еврейское. Картина «Л”Хаим» вполне удовлятворяет этим требованиям». А к тому же фильм имел большой успех и у неевреев. Одно из объяснений — экзотический материал. То, что всегда интересно. Сегодняшний прокат, увы, может вызвать только зубную боль: один сплошной Голливуд, единообразие жанров, стилей, материалов, из которых шьются «костюмчики».

Жители мест, находившихся «за чертой оседлости», имели и свои потребности в создании национальной мифологии. Оттого так восторженно приняли некогда ленту «Жизнь евреев в Палестине». Опять-таки точное наблюдение рецензента начала прошлого века: фильм «принес обездоленным «мечтателям гетто» сказочную мечту, иллюзию «обетованной земли». То, что потом найдет свое развитие в кино уже советского периода, в 20-е годы. Украинцы, пожалуй, не уступают евреям в мечтательности — каждому хочется получить свою «обетованную», вожделенную.

Рецензии на фильмы, кстати, выделены в отдельные блоки. Многоголосие, вполне репрезентативное. Ну а период с 1917 по 1945 год представлен и в портретах наиболее заметных кинематографистов: Михаила Капчинского, Владимира Вильнера (поставил некогда «Беню Крик» с Юрием Шумским в главной роли), Абрама Роома (знаменитый режиссер некоторое время работал в Украине), Григория Рошаля, Марка Донского (в Киеве сделал «Радугу» и «Непокоренные», где воссозданы события, связанные с Бабьим Яром). Показаны, раскрыты некоторые документы ВУФКУ (Всеукраинское фотокиноуправление), благодаря которому украинский кинематограф мощно стартовал в 20-е годы.