Фильм Владимира Машкова "Папа" вышел в российский прокат

Фильм Владимира Машкова "Папа" изменил обычной географии кинопремьер — позавчера прошли премьерные показы в Сибири и на Дальнем Востоке, а московская премьера состоялась лишь накануне. Этим летом картина ездила на фестиваль в Сочи, участвовала в конкурсе Московского кинофестиваля (и получила приз зрительских симпатий); в Карловых Варах показ картины стал специальным событием европейского кинофеста.

"Папа" — экранизация пьесы Александра Галича "Матросская тишина", и одновременно — киновариации Машкова на тему одноименного с пьесой спектакля "Табакерки" конца 80-х. В постановке, как и в фильме, главный сердцеед отечественной сцены и экрана превращался в бородатого, замусоленного еврея-кладовщика из уездного местечка Тульчин, с дикой смесью одержимости и вороватости в выпученных глазах. Воспроизводя описанный еще в книгах Шолом-Алейхема местечковый родительский стереотип, похоронивший себя заживо в складских коридорах отец испытывает прямо-таки исступленную любовь к своему сыну, которому прочит будущее великого скрипача и посему мучает инструментом по восемь часов в день. Не без толку — мальчика возьмут в консерваторию, столица склонится перед талантом сына, а отец так и останется суетливым тульчинским кладовщиком с сальными патлами, которого новоиспеченный заносчивый талант будет стесняться и стыдиться. Война приводит действие к катартическому финалу — лишь единожды съездивший в Москву отец гибнет от рук фашистов, а сын-солдат заканчивает жизнь в санитарном вагоне, где ему уже в предсмертном бреду явится погибший отец.

Машков снял кино зрительское на сто пять процентов — будь на его месте режиссер из какой-нибудь другой страны, ему бы и в голову не пришло посылать такой фильм на фестивали: прокат, и только. В контексте трех киносмотров — в Сочи, на ММКФ и в Карловых Варах — эта давящая (минуя ум) на сердце и слезные железы зрителя, рассчитанная почти на инстинктивную реакцию картина смотрелась белой вороной среди фильмов с затейливыми сюжетами и изощренными авторскими посланиями.

Отечественная критика этот фильм готовилась ругать — за передозировку Машкова, который, помимо исполнения заглавной роли, был на этой картине буквально всем: режиссером, соавтором сценария и сопродюсером. За сугубо театральную жадность Машкова-актера до своей роли и, как следствие этого, "переигрывание" Машковым всех без исключения других актеров. За оглушительный невротически-покаянный крик, от которого полотно фильма в некоторых местах боязливо съеживается, обнаруживая под собой автора ленты, стоящего на коленях, — не в фильме, где сына играет Егор Бероев, а на самом деле, в самой что ни на есть документальной реальности: Машков же признавался, что причины, которые сподвигли его на этот проект — глубоко личные.

Критик может сколько угодно указывать зрителю на лубочность воспроизведенной в фильме Москвы 30-х и на поминутно мелькающие кинематографические штампы. Однако зритель так или иначе в финале фильма получит, словно каблуком в лоб, мощнейший эмоциональный заряд и не сможет выйти из зала таким, каким он в него вошел.

"Папа" — это то кино, которое нужно смотреть сейчас, после трехдневных бдений у телевизора и траура, который лишь формально закончился, а на самом деле продлится еще долго в душе каждого чувствующего человека.