"Александр Невский" Сергея Эйзенштейна зазвучал по-прокофьевски

Обновленная звуковерсия фильма Сергея Эйзенштейна "Александр Невский", показанная на новой сцене Большого театра в живом сопровождении оркестра Берлинского радио и капеллы Юрлова под управлением 38-летнего дирижера Франка Штробеля, — несомненная удача программы двухлетнего культурного диалога Германии и России. После прошлогодней стартовой демонстрации в берлинском Концертхаузе этот проект ехал к нам уже воспетым европейской критикой, давшей премию Deutche Schallplattenkritik за новую запись (фирма Delta Musik GmbH) оригинального варианта музыки Сергея Прокофьева к фильму "Александр Невский".

Говоря по сути, немцы сделали максимально полную реконструкцию авторского сопровождения к фильму, траченному временем до столь знакомых нам "плавающего" оркестра и речевых трещин. Слава богу, что написанная в 1939 году одноименная кантата Прокофьева смогла пережить свой первоисточник- музыку к фильму. Кантата эта долго служила единственным материалом для аранжировок музыки к хрестоматийной ленте. Кстати, один из последних опытов фоногаммы — именно на основе кантаты — датирован 1999 годом, когда Юрий Темирканов с оркестром Санкт-Петербургской филармонии осуществил полный цикл восстановления музыки "Александра Невского", вплоть до выпуска ее на DVD.

Специалист по киномузыке Франк Штробель — вот уж хвала пресловутой немецкой дотошности — пошел дальше. Он вытащил из архивов глинкинского музея и РГАЛИ фильмовые наброски Прокофьева и провел всю музыкальную наличность через сложный конвейер цифровых технологий. Чистка и синхронизация звука, подтягивание тональностей, наращивание колокольных звонов еще не все его ухищрения. Как-то почувствовалось внимание Штробеля к самому методу сотрудничества Эйзенштейна и Прокофьева, когда под композиторский черновик снимался кадр, а потом, наоборот, под готовые кадры музыку писали набело. Взаимопрорастание индивидуальностей, так сказать. Причем условия работы были нешутейными: пять месяцев на все про все, чтобы фильм вышел, а еще через девять месяцев после премьеры — запрет на показ (из-за дипломатического Пакта о ненападении). Потом, как известно, фильм вернули ввиду острой идеологической необходимости — война.

Удивительно, что все это так или иначе оказалось важным в современной Москве.