Семья Лухви — немецкому народу

Много десятилетий бронзовая табличка на здании Рейхстага, в том самом месте, где когда-то заседал парламент Германии, служила болезненным напоминанием об ужасном прошлом страны. На табличке — краткое посвящение: «Dem Deutschen Volke» («Немецкому народу»). Эта надпись часто ассоциировалась с политикой нацизма, породившей эпоху Холокоста.

Однако она была выгравирована еще в 1916-м, задолго до того, как Гитлер пришел к власти. И слова эти изначально были предназначены для утверждения ценностей парламентской демократии. А вот о том, что бронзовая надпись была изготовлена преуспевающей еврейской компанией «Лухви», знает лишь несколько человек.

«В детстве я смутно представляла себе значение этих слов, но тогда они для меня действительно ничего не значили», — говорит 82-летняя Рут Копф. Жительница Нью-Йорка, она покинула, нацистскую Германию вместе с родителями, когда ей было 17 лет. Миссис Копф — внучка Альберта Лухви, который во времена, когда был сделан заказ на изготовление бронзового посвящения, возглавлял собственную сталелитейную компанию вместе со своим братом Зигфридом.

История семьи Лухви занимает центральное место на выставке в Еврейском музее Берлина, которая открыта до 15 июня. Экспозиция «Немецкому народу: история литейной Лухви из Берлина» повествует о жизни Лухви с момента их приезда в Берлин в середине XIX века и до изгнания их нацистами.

«В нашей семье об этом молчали, — говорит мисс Копф, приехавшая в Берлин на выставку вместе со своей 74-летней сестрой Ринатой Сойбель. — Наше берлинское детство было традиционным, и в проблемы семейного бизнеса родители нас не посвящали» .

Семья Лухви пережила типичную историю успеха в конце XIX и начале XX столетия. Они приехали в Берлин из Восточной Пруссии и в 1885 году открыли литейный цех. За два поколения литейная приобрела такую славу и успех, что сюда обращались с заказами самые известные архитекторы — такие, как Питер Беренс, Вальтер Гропиус и Бруно Пауль.

Компания «Лухви» получила заказ из Рейхстага в 1916 году, после того как кайзер Вильгельм II, хоть и с опозданием, дал свое согласие на выпуск посвящения Парламента гражданам Германии. Концепция была предложена еще в 1890-х Полем Валлотом, архитектором здания. Ее воплощение откладывалось вплоть до 1915 года, когда в одной из газет не появилась статья о том, что посвящение могло бы «примирить» кайзера с крайне недовольными жизнью массами.

Надпись, выполненную в готическом стиле, повесили над входом в здание — чтобы продемонстрировать небывалый размах демократии в землях нибелунгов. Кроме того, посвящение было задумано еще и для того, чтобы воздать должное страданиям, пережитым народом в годы Первой мировой войны. К слову сказать, мужская половина Лухви участвовала в этой войне на стороне Германии.

«Великая ирония состоит в том, что Лухви были заурядными представителями немецкой буржуазии, так же, как и многие берлинские евреи, — рассуждает Армин Стойер, писатель и режиссер, благодаря исследованиям которого история семейства Лухви и стала известной. — Они всецело принадлежали “немецкому народу”, но их, в буквальном смысле слова, вышвырнули, изгнали» .

После того, как к власти пришли нацисты, они прибрали литейную Лухви к рукам, и семье пришлось иммигрировать, в противном случае им были уготовлены концентрационные лагеря. На выставке перечислены имена членов семейства Лухви, поддерживавших чистоту еврейской крови, а также тех, которые вступили в смешанные браки. Последним удалось остаться в нацистской Германии, надеясь, что их преследовать не будут.

«Но однажды мы проснулись и узнали, что началась война» , — продолжает рассказ миссис Сойбель, которой было тогда всего 10 лет.

Хотя некоторые Лухви, включая мисс Копф и мисс Сойбель, избежали концлагерей, многие их родственники нашли свою гибель в Аушвице, Челмно, Майданеке и Терезиенштадте.

После войны Рейхстаг, поврежденный в 1933 году знаменитым пожаром, не использовался парламентом в течение полувека. А слова «Немецкому народу», тем временем, приобрели негативное значение. Ввиду использования в нацисткой идеологии, термин «народ» стал ассоциироваться с самыми худшими элементами национализма.

«О сносе здания или удаления посвящения речь не заходила, — говорит Майкл Куллен, берлинский историк, написавший множество научных работ об истории Рейхстага. — Многие были этим обеспокоены, иных это пугало» .

«В 1980-х, работая над книгой о Рейхстаге, Куллен обнаружил в архивах скрытые факты о причастности фирмы Лухви к выпуску в 1916 году бронзовой таблички. Эти факты, упомянутые в книге, и вдохновили Стойера исследовать историю семьи Лухви.

«Когда я первый раз позвонил в немецкий парламент, чтобы узнать о табличке, то не получил никакой информации. Более того, в моем исследовании там не были заинтересованы» , — рассказывает Стойер. Но когда Рейхстаг был отреставрирован и в 1999 году снова стал местом заседания парламента, исследования Стойера привлекли внимание многих политиков, и два года спустя рядом с бронзовой надписью была помещена маленькая табличка — в честь Лухви.

Миссис Копф и миссис Сойбель, узнав о своей причастности к Рейхстагу, были несколько смущены. «Это чужой город в чужой стране» , — говорит мисс Копф, которая говорит как на английском, так и на немецком, хотя и признает, что Германия оставила значительный след в ее жизни.

«Это часть меня, — говорит мисс Сойбель, глядя на бронзовую надпись “Немецкому народу”. — Я выросла в Германии, а Берлин— мой родной город» .