Кто такой Зигмунд Фрейд?

Кто же все-таки такой доктор Фрейд? Гений или шарлатан? На днях в Лос-Анджелесе состоялась выставка, организаторы которой сделали попытку проанализировать жизнь и творчество выдающегося ученого. Выставка "Зигмунд Фрейд: конфликт и культура" была приурочена к 145-тилетней годовщине со дня рождения отца психоанализа.

Посетителей, входивших в зал, всюду сопровождала до ужаса запиленная пластинка. Это был не фокстрот и не ностальгическая песня на языке идиш — а запись из лондонских радиоархивов "Би-Би-СИ", на которой Фрейд что-то говорит по-английски с сильным немецким акцентом. Доносясь из ниоткуда, этот голос казался неразборчивым посланием из глубин бессознательного. Только в конце выставки, подойдя поближе к магнитофону, можно было отчетливо разобрать его слова: "Я открыл некоторые новые и важные факты о бессознательном в физической жизни...И мне пришлось дорого заплатить за эту удачу".

В 1938 году еврейский доктор, находившийся на вершине славы и мирового признания в возрасте 82 лет бежал из оккупированной нацистами Вены, уже будучи пораженным неизлечимой болезнью, так что жить ему оставалось всего год. Правда, за этот год он напишет свою последнюю работу: о том, что исследовал и о чем размышлял всю жизнь, это "Человек по имени Моисей и монотеистическая религия" — последний пронзительный взгляд Фрейда далеко и глубоко в психологический мир еврейства. Но и спустя более чем 60 лет после смерти он все еще остается столь же противоречивой фигурой, каким он был при жизни.

Некоторые считают его гением, который без посторонней помощи смог создать психоанализ и теорию о бессознательном, считая, что источником душевных проблем, существующих у каждого человека в настоящем, являются скрытые — забытые, вытесненные травмы, полученные в детстве. Другие, напротив, считают его шарлатаном и женоненавистником, придумавшим сомнительную науку.

Мы можем любить его или ненавидеть, но Фрейд в массовой культуре и также популярен, как фильмы Хичкока или сериал "Симпсоны". Миллионы психоаналитиков трудятся, не покладая рук, занимаясь душевным здоровьенм граждан и зарабатывая на этом огромные деньги, и современные люди уже не могут иначе разораться в себе и понять свои побудительные мотивы, чувства, настроения, как только ориентируясь по тому "компасу", который им дал в руки именно Зигмунд Фрейд.

Выставка была организована Библиотекой Конгресса в сотрудничестве с Музеями Фрейда в Лондоне и Вене. Фотографии, домашние кинопленки, рукописи и письма на немецком языке, представленные на выставке, позволили дать полное представление о жизни отца психоанализа и о том времени, в котором он жил. Организаторы не ставили своей целью определить, были ли выводы Фрейда верны или нет, а только лишь постарались подчеркнуть, как его идеи повлияли на двадцатый век — и повлияли самым решительным образом, теперь, когда век закончился, это уже яснее ясного.

Майкл Рот, куратор выставки, культуролог по образованию, увлекся работами Фрейда сразу же после того как познакомился с работами венского доктора. Вот типичный случай, когда еврейская знаменитость проникает в жизнь обычного мальчика как бы "с черного хода" — и становится ее постоянным духовным спутником. То, что рассказывает доктор Рот, характерно для миллионов еврейских судеб ХХ века, хотим мы того или нет:

- Это произошло довольно случайно: после Бар-Мицвы в синагоге на Лонг-Айленде мой дядя повел меня в книжный магазин, чтобы отметить это событие, где и купил дюжину книг на иврите, идише и английском. Среди них оказалась одна из книг Фрейда на английском языке.

"Введение в психоанализ" стала любимой книгой Рота, возможно из-за того, что ему стало интересно "как давно забытое прошлое может сделать человека больным или помочь ему измениться". Он написали книгу "История психоанализа: отрицание и свобода по Фрейду" и примерно лет пять назад занял должность куратора выставки. Затем началось неприятное противостояние, которое свело все попытки организации выставки к нулю.

Пятьдесят академиков и писателей, включая феминистку Глорию Штайнем посчитав, что выставка преследует своей целью восхваление Фрейда, подписали петицию, возражающую против малого числа критиков, представленных на выставке. Руководство библиотеки Конгресса, испугавшись последовавшего повышенного внимания прессы, отложило открытие выставки на три года. Но сейчас все же событие свершилось...

"Но, в конце концов, было решено, что мы живем в свободной стране и нельзя лишать американцев свободы слова", — говорит Рот. Уступка фрейдоненавистникам была минимальна: несколько имен критиков было добавлено в информационную статью, а в книгу, сопровождающую выставку было помещено несколько эссе критиков. На витринах с экспонатами были помещены высказывания анти-фрейдистов.

При организации выставки одним академиком были высказано предположение, что не стоит помещать в рамки выставки аспекты еврейского наследия Фрейда, так как доктор был общепризнанным атеистом, безбожником — и развивал теории о том, как устроен душевный мир человека изнутри, совершенно не принимая во внимание никаких доводов о существовании высшей, сверхъестественной силы. Но организаторы не слушали — и доктор Рот объяснил это просто, одной классической еврейской цитатой: "Еврей, даже отойдя от праведного пути бесконечно далеко, остается евреем. И мы не можем этого изменить".

Первым экспонатом на выставке была голографическая копия надписи на Святом языке, на иврите — надпись, которую отец Фрейда сделал на Торе, адресуя ее старшему сыну. То, что Фрейд хорошо понимал и эту надпись, и дальнейший текст в подаренной ему книге, не вызывает сомнений.

По словам Рота, документы напоминают посетителям, что Фрейд был евреем, живущим в антисемитской стране и, что его умственная работа была продолжением духовных традиций — пусть и в совершенно нетрадиционном русле.

Зигмунд Шломо Фрейд родился 6 мая в 1856 году в городе Фрайберге в Австро-Венгрии (ныне это город Пршибор, и он находится на территории Чехии) в традиционной еврейской семье. Еще в юношестве он перестал обращать внимание на традиции и по его собственным словам стал "евреем — безбожником".



Затем он выучился на невролога. И начал раскапывать то, что до него никто не исследовал: пограничные состояния между невротической патологией и нормальностью, когда болезнь то возвращается, то по непонятным причинам отступает.

На выставке были представлены: бархатное кресло, в котором Фрейд сидел во время психоаналитических сеансов, дощечка с указанными на ней рабочими часами доктора, письма к берлинским врачам с изложением основных моментов психоанализа, и конверт, в котором был когда-то кокаин, с которым Фрейд однажды экспериментировал. Слава Б-гу, эксперименты оказались для него малоинтересными, он понял, что никакие лекарства, кроме слова, не могут решить душевные проблемы людей.

Посетители выставки смогли увидеть голографическую копию рукописи об Эдиповом комплексе и фотографию дома, в котором Фрейд увидел во сне основные моменты своей основополагающей книги "Анализ сновидений" (1900 год), ставшей основой для современного психоанализа. Об отношении психоанализа к иудаизму, а также о сложных взаимоотношениях Фрейда и его еврейского наследия были написаны тонны книг.

Он был убежденным сторонником светской школы, но по принципиальным соображениям не обратился в христианство, как многие его современники. Он был пожизненным членом организации "Бней Брит" ("Сыны Завета") — и обожал собирать еврейские шутки. Между прочим, не только потому, что юмор всегда оставался для него одной из важнейших вещей в исследовании бессознательного и он считал, что именно в юморе виднее всего характерные душевные черты того или иного народа. По иронии судьбы он занимался психоанализом и пытался найти тайный смысл слов, точно также как мы делаем при чтении Талмуда — хотя последние лет 50 своей жизни доктор точно ни разу эту великую книгу не открывал, метод он использовал почти в точности талмудический.

К концу жизни Фрейд столкнулся с антисемитизмом в Вене и в результате так и не дописал с своем кабинете ту финальную работу "Моисей и монотеизм", которую пришлось заканчивать и публиковать уже в Англии. В 1933 году, когда нацисты пришли к власти, в Берлине они сожгли груду его книг, на что он отреагировал: "Каков прогресс — в средние века они сожгли бы меня, теперь они довольствуются сожжением моих книг". Вскоре ему пришлось покинуть Австрию — и было это после одного очень долгого и "проникновенного" секретного разговора в Гестапо, где его в конце концов заставили подписать бумагу, что с ним не обращались плохо. Когда 82-летнего доктора спросили, может ли он что-нибудь добавить, он саркастично заметил: "Я могу каждому порекомендовать Гестапо".

Чтобы уехать из Германии друг одолжил ему денег, для уплаты "выкупа" — как тогда это называлось, Fluechtlingssteuer, налога "на беженцев", который должны были выплачивать все евреи нацистам, для того чтобы увести свои пожитки из Рейха.

Четырем из пяти сестер Фрейда, изображенных на маленькой фотографии, помещенной в конце зала, повезло меньше. После неудачной попытки сделать им визы, они погибли в лагерях Освенцима и Майданека.

Что ж, возможно это не просто совпадение, что в конце жизни Фрейд переключил свое внимание с личных травм на групповые.

По словам Рота, он задался вопросом, как большая психологическая травма огромной общности людей, целого народа влияет на их способность жить в мире. "По существу он написал, как евреи стали евреями". И этого слова из песни, которая называется "духовной культурой ХХ века" тоже не выкинешь...

Дина Гольдберг