Самая суть Леонарда Коэна

Главный герой нового фильма о загадочном и вечно угрюмом певце Леонарде Коэне оказывается, как ни странно, человеком сердечным, остроумным и очень неравнодушным. Более того, режиссеру фильма удалось сделать невозможное — Коэн… заговорил перед камерой. И тем самым предоставил зрителю редчайшую возможность насладиться его, Коэна, чувством юмора — юмора своеобразного и обворожительного. Говоря, например, о давней своей репутации дамского угодника, он шутит: «Да, это вызывало у меня горький смех все те десять тысяч ночей, что я провел в одиночестве». Впрочем, юмор Коэна присутствует в фильме лишь как элемент общей композиции, построенной на смелом сочетании концертных эпизодов и отрывков из интервью с маэстро.

Лента австралийского режиссера Лиан Лунсон «Леонард Коэн: Я твой мужчина» («Leonard Cohen: I'm Your Man») пытается, как говорится, собрать ртуть голыми руками, то есть «раскрутить» обычно закрытого и уклончивого музыканта через его личные воспоминания и исполнение его песен поклонниками.

А началось все с январского концерта в Сиднее в 2005-м, посвященного его, Коэна, 70-летию. Песни маэстро исполняли Ник Кейв, Руфус Уэйнрайт, Джарвис Кокер и другие. Лиан Лунсон снимала их, предполагая, что если Коэн будет говорить о себе перед камерой, то нарезка из интервью и концертных кадров позволит создать захватывающий документальный фильм. И режиссерская интуиция не подвела. «Все эти песни виделись мне как главы его жизни, разные их исполнители — как различные части его самого, — рассказывает она. — Я хотела уловить и представить на экране саму суть Леонарда Коэна».

И вот, сидя перед камерой, маэстро откровенно рассказывает о своей жизни и своей работе: о том, как открыл для себя поэзию в еврейской литургии в монреальской синагоге, о напряженных отношениях с литературными кругами в родном городе, о производстве в буддийские монахи после обучения у японского дзен-наставника в Калифорнии в 1990-х…

Последние 12 лет Коэн пребывал вне рамок внимания публики, и тем ценнее его интервью, которое он дал Лиан Лунсон в своем лос-анджелесском доме. Он подбирает слова так же тщательно и осторожно, как и в своих песнях. Он привлекательно скромен, говоря о своем вкладе в музыку и литературу. «У меня был титул “поэта” — возможно, я и был им некоторое время, — рассуждает Коэн. — Любезно сопровождал меня и титул “певца”, хотя я мог всего лишь насвистывать мелодию».