За «Ёжиком в тумане»

На прошлой неделе в Facebook разошелся душещипательный пост человека, встретившего «печального» Юрия Норштейна, который продавал «открытки, постеры и магнитики со своими Ёжиком и Волчком». Автору поста «было больно до слез смотреть на это»: «Стало обидно за страну и вообще. Как будто встретил Паганини, играющего на скрипке в переходе за подаяние и еду».

Он предложил Норштейну материальную помощь, а когда тот отказался, попросил в Facebook всех неравнодушных прийти в студию к Норштейну, чтобы купить красивые книги и открытки и тем самым помочь художнику. Вряд ли автору поста пришла в голову мысль, что самостоятельная продажа своих произведений – это в принципе обычная часть работы художника. Однако цепь сочувствующих перепостов он спровоцировал. В связи с этим Юрий Норштейн отказал Jewish.ru в интервью в честь своего 75-летия, которое прошло 15 сентября: «Сейчас вообще никаких интервью не хочу. Недавно написали чёрт знает что. Поди объясни теперь людям, что я ничего такого не говорил и ни о чём не просил».

Тем не менее в Jewish.ru решили сходить в его студию в Москве, чтобы посмотреть, действительно ли поредела толпа поклонников добрейшего и талантливого художника.

– А за чем это такая очередь? Голосовать?
Очередь к дому № 16 в 1-м Войковском проезде, где и располагается студия Юрия Борисовича Норштейна, была длиннющей. Стоящие в ней с удовольствием рассказывали прохожим, что толпятся на подходах к творческой мастерской автора «Ёжика в тумане» – помните такой мультфильм? Один из главных советских мультипликационных премиантов мира, отмеченный в Лондоне, Тегеране, Сиднее, Чикаго и на других фестивалях. Японцы после опроса 140 кинокритиков и мультипликаторов разных стран назвали его лучшим мультфильмом всех времён.

– Да-да, что-то припоминается. И это к нему столько народу пришло?!
Цепочка поклонников, несмотря на холод, действительно растянулась по улице метров на сто.
– Тебя как зовут?
– Амир.
– Знаешь такой мультик – «Ёжик в тумане»?
– Я книжку читал.
– Сколько же тебе лет?
– Пять.

Бабушка Амира говорит, что книжку читал он сам, а ей она не очень понравилась – уж очень грустная. Ей кажется, что детские сказки должны быть добрей и понятней. С перечислением остальных художественных заслуг мастера можно было не напрягаться, стоящие в очереди навскидку могли вспомнить разве что «Сказку сказок» – тут все ради «Ёжика».

Часа в два дня, уже не в первый раз, вышла сотрудница студии, оценила масштабы нашествия поклонников художника, наметила в очереди девушку, после которой попросила не занимать, выслушала претензии паломников, вроде того: «Как же не занимать? Ведь я из Твери только ради этих книжек сюда приехала. Мне в подарок племянникам нужно их купить. Я буду стоять до победного». Сотрудница студии пожала плечами – стойте, дескать, на свой риск, – и ушла. Очередь все равно продолжала тихонечко расти. «Ничего, ничего, в такой очереди можно и постоять. С такой толпою быть приятно», – сказала одна дама другой, безутешно отмечавшей тот факт, что очередь не движется.

Очередь была и правда симпатичной. Стоящие, в среднем 20–40-летние, были похожи на завсегдатаев ночи музеев, тихонько мирно переговаривались. Большинство из них до этого дня в студии не были. Вот высокая рыжая дама, одна её туфля упирается в платформу самоката. «Я многодетная мать. Меня все мои пять сюда отправили за книжками. Господи, холодно-то как!» – и она укатывает на своём самокате, чтобы согреться немного. Действительно, в начале ожидания встречи с художником хотелось эскимо, но к половине третьего дня стал грезиться стаканчик горячего грога. Многодетная мать возвращается, очередь не сильно продвинулась: «Ну что ж, если придется, будем скандировать: “Лошадка!”».

После пяти часов дня Норштейн сам вышел оценить нашествие. Народ зашептался:
– За ним машину прислали – отказался ехать. Говорит, подпишет книжки всем до последнего!
– И жена звонила уже несколько раз. Вот ведь человек какой!
Дама справа уже давно достала своё вязание – вяжет красивую нежно-оранжевую шапочку крючком, ловко набрасывает петлю за петлёй. К концу очереди шапочка будет готова.

Миша и Алиса – двойняшки, немного аутичные, шустрые ребята. Бросаются навстречу каждому выходящему из дверей студии, потому что у каждого из них в руках книжки с ёжиком на обложке, постеры с ёжиком, пакеты. Они выходят довольные, с сияющими лицами. Покрутившись возле них, дети возвращаются к маме с папой. «Мишка у нас знает имена всех, кто озвучивал роли, и вообще всех, кто в титрах отмечен, – говорит его мама. – Песенка из мультика у него самая любимая. В общем, он у нас отчаянный фанат!» В этот момент из дверей подъезда выходит дама с целой стопкой книжек с ёжиком на обложке – Мишка смотрит на книжки восторженно, а Алиса завистливо поджимает нижнюю губку.

Наконец дверь в студию. Показался взмыленный, утомленный Юрий Борисович, подписывающий книжки одну за другой, стоя в крохотном коридорчике, увешанном по стенам рисунками. Народу внутри – не протолкнуться. «Кому подписать – Дуне? Ах, Дуня-я-ше», – одной счастливой Дуняшей теперь станет больше. Из-за угла слышно: «Мне четыре пакета и пятнадцать Ёжиков». – «Сразу готовьте имена, чтобы я знал, кому подписывать!» Осталось каких-нибудь человек двадцать-двадцать пять, и можно будет ехать домой.

Неделя у Норштейна выдалась тяжелой. 11 сентября умер не менее легендарный мультипликатор и друг Норштейна Эдуард Назаров – свои 75 он не отметил. А 15 сентября в день рождения Норштейна прошло большое открытие юбилейной выставки в галерее «Альтман» – совместной выставки его и жены Франчески Ярбусовой, с которой они вместе работали над «Сказкой сказок», «Ёжиком в тумане», «Цаплей и журавлём» и множеством других мультипликационных фильмов. Журналисты, комментарии, телеэфиры – они и в 25 лет утомляют. Любовь публики – тяжёлый труд.