Дух первой леди

Она собиралась стать школьной учительницей, когда на нее внезапно свалилась слава гениальной актрисы. Любительская роль Леи в мистическом спектакле Вахтангова удалась ей настолько, что она играла ее еще 40 лет подряд и стала первой леди еврейского театра. Гастроли, поклонники, деньги – ее ждала роскошная жизнь в Америке, но Хана Ровина предпочла Святую землю.

Она стояла у истоков старейшего и самого известного театра «Габима» еще тогда, когда само Государство Израиль было не создано. Театру она отдавалась полностью, и он словно до последнего момента пытался сохранить ее для себя, даже когда сама актриса этому сопротивлялась. Нет, интереса к театру она никогда не теряла, была полна сил даже в преклонные годы, бралась и осваивала новые роли, но играть 18-летнюю девушку в 60 считала излишним. «Ведь возрастное несоответствие очевидно», – сетовала она, умоляя найти молодых актрис для ее роли Леи из «Гадибука». Но доверить главную роль в спектакле, прославившем театр «Габима» на весь мир, а сегодня так и вовсе признанного одним из десяти лучших спектаклей XX века, не решались вплоть до конца 50-х. После ее многолетних просьб на роль, которую она играла с 1922 года, все же утвердили молодых актрис, но с условием, что она будет присутствовать на всех их репетициях и следить за точным сохранением рисунка роли. И хотя пришедшие ей на замену актрисы были бесспорно талантливы, на ответственные показы, будь то юбилеи или зарубежные гастроли, на сцену в роли Леи выходила только она. Оказалось, что воплотить образ, который она несла со сцены, – задача почти из разряда невыполнимых. Ведь для этого надо было совершить невозможное – стать Ханой Ровиной.

Родилась Хана в 1893 году в местечке Березино под Минском в религиозной еврейской семье. С юных лет она играла в любительском театре, воспринимая его лишь как тайное увлечение, которое приходилось скрывать от родителей. Отец желал видеть ее воспитателем или учителем, вот почему, отучившись в хедере и закончив школу, Хана по настоянию отца отправилась в Варшаву и поступила на учительский семинар. Преподавание велось на иврите, в учебный процесс входила и регулярная практика в детском саду. Вместе с малышами Хана ставила различные сценки и небольшие пьесы – родителям нравилось, они постоянно слали преподавателям Ханы свои благодарности. Так что, когда в образовательное учреждение в поисках возможных актрис в 1914 году обратился Нахум Цемах, мечтавший основать еврейский театр, первой, кого ему порекомендовали, стала именно Хана.

В Варшаву Цемах приехал из Белостока, где силами «Еврейского любительского артистического кружка» уже поставил несколько спектаклей и теперь искал новых актрис, говорящих на иврите. В принципе, никаких других особых требований и не было – вся труппа состояла исключительно из любителей. Актерским профессионализмом не могла тогда похвастаться и Хана, но она с энтузиазмом приняла предложение и сыграла несколько ролей. Впрочем, казалось, что на этом и закончится ее артистическая карьера – с началом Первой мировой войны только что созданный небольшой передвижной еврейский театр прекратил свое существование. Вернувшись в Россию, Хана вновь устроилась воспитателем. Ей нравилась эта работа, она очень любила детей и в годы войны активно участвовала в организации приюта для детей-сирот. Но лишь только получив в 1917 году весть о том, что Цемах вновь собирает труппу, Хана направилась к нему в Москву.

Еврейские театральные общества к тому времени уже существовали, но языком театров был идиш. Цемах же добился регистрации еврейского драматического общества «Габима», «стремящегося к созданию передвижного драматического театра на иврите». Иврит же, тем временем, мало кто знал – актеров приходилось набирать из самых далеких еврейский местечек. Новички, конечно же, старались, не жалели себя на репетициях, но увиденное ими на сценах столичного Художественного и Малого театров привело к единому для всех решению – необходимо сначала учиться, а потом уже ставить свои спектакли.

Именно Хана уговорила Цемаха обратиться за помощью к Станиславскому, который рекомендовал им в качестве художественного руководителя своего ученика, Евгения Вахтангова. По признаниям последнего, никакой другой коллектив актеров не обладал таким идеальным для режиссера сочетанием качеств, как коллектив «Габимы». Ведь это были не зазнавшиеся профессионалы, а преданные и верящие своему учителю ученики, среди которых были и «гениальные любители». В ряд гениальных новичков Вахтангов сразу же записал и Хану Ровину, доверив ей роль Леи в спектакле «Гадибук». Кто-то, правда, утверждает, что первоначально Хане в спектакле была отведена лишь эпизодическая роль, а главная досталась случайно лишь после того, как в разгар репетиций утвержденная прима ушла из труппы. Но так или иначе – на премьере роль Леи играла Хана Ровина. И успех спектакля был просто феноменальным.

Премьера «Гадибука» состоялась 31 января 1922 года и стала «сильнейшим эмоциональным и эстетическим ударом среди богатой театральными событиями московской жизни». На него стремилась вся Москва, несмотря на то, что действие шло на непонятном абсолютному большинству зрителей языке. Спектакль был поставлен на основе сюжета пьесы Ан-ского «Меж двух миров» – это была мистическая история о любви, верности и смерти. Вариант, переведенный на идиш, был назван «Диббук», производным от которого стало и название самого спектакля, рассказывающего о любви бедняка Ханана, ученика религиозной школы, и Леи, дочери богача. Узнав, что Лею выдают за богатого соседа, Ханан в отчаянии пытается вопреки запретам постичь премудрости каббалы и погибает. Оплакивая его, Лея просит забрать ее из мира живых, но вместо этого дух Ханана (диббук) вселяется в Лею прямо на свадебной церемонии. Для того чтобы изгнать диббука, проводится сложный обряд, в результате которого диббука с трудом, но изгоняют из тела Леи. А та, не желая расставаться с духом возлюбленного, умирает.

Мистический сюжет буквально приковывал к себе зрителей, а игра самой Ровиной заставляла всех отзываться о ней не иначе как о ивритоговорящей версии великой французской актрисы Сары Бернар. Конечно, это была не единственная ее роль, ведь репертуар театра расширялся, ставились новые спектакли, художественная ценность которых была очень высока. Но успех «Гадибука» был недосягаем. Он стал монументальным спектаклем театра, принесшим и ему, и Ровиной всероссийскую славу. В 1926 году спектакль начал свое триумфальное шествие по Европе, а затем и по Америке – мировая театральная элита выражала только восторг.

В марте 1928 года на празднование своего 10-летия «Габима» отправилась в Палестину, где играла в Яффе в амфитеатре под открытым небом. К тому моменту труппа уже раскололась: часть ее не вернулась после гастролей, оставшись в Америке. Ровина же была среди тех, кто вернулся. Мало того – побывав на Святой земле, она решила там и остаться, уговорив при этом и большую часть труппы. Ведь будущее театра в Москве было более чем туманно из-за возраставшего интереса к ним Евсекции. Так и появилась сначала палестинская, а позже и израильская «Габима», после образования Государства Израиль ставшая основным национальным театром.

И ведущей актрисой в нем долгие годы оставалась Хана Ровина. В годы Второй мировой она выступала перед солдатами Еврейской бригады в Египте и Европе и на подпольных собраниях «Хаганы». Критики отмечали, что ее игра была переполнена сочувствием к каждой героине, а мастерство было заметно даже в деталях. Она играла только главные роли, но самой знаменитой все равно осталась Лея из «Гадибука». Ровиной посвящали стихи, писали ее портреты, обсуждали ее личную жизнь – одному из ее романов с поэтом Александром Пэном так и вовсе посвятили художественный фильм.

В 1955 году Ровина была удостоена премии Цемаха, а в 1956 году – Государственной премии Израиля. Хана Ровина ушла из жизни на 92-м году 3 февраля 1980 года. Последний раз на сцену «Габимы» она вышла за три года до этого, сыграв в 1977 году роли герцогини Йоркской в спектакле «Ричард III» по Шекспиру. И даже в столь преклонном возрасте магия Ханы Ровиной завораживала публику.