Нецензурный классик

21 сентября исполняется 85 лет писателю и поэту Юзу Алешковскому, автору легендарных романов «Николай Николаевич», «Кенгуру», «Карусель», песен «Окурочек» и «Товарищ Сталин, вы большой ученый». Литератору, которого в России теперь совершенно невозможно цитировать.

Настоящее имя писателя — Иосиф Ефимович Алешковский. Он родился 21 сентября 1929 года в Красноярске, но почти все его детство прошло в Москве. «Меня в детстве звали Юзиком, Иосифом никогда не звали. Это транскрипция польского Юзика, Юзефа. Это и стало моим литературном именем», — объяснил писатель происхождение своего псевдонима в одном из интервью.

После войны Алешковского призвали на службу на Тихоокеанский флот. В 1950-м его приговорили к четырем годам заключения за нарушение воинской дисциплины. «Я в лагерь загремел потому, что мы с друзьями — я служил на флоте — угнали автомобиль секретаря парткома, — рассказывал о причине ареста Алешковский. — Не чтоб украсть, а чтоб быстрей доехать: на поезд опаздывали. Кто знал, что это автомобиль секретаря? Нас остановил патруль, мы подрались с патрулем, я размахивал ремнем, кричал “Полундра!” Вот и получил четыре года».

После освобождения из лагеря у него появилось желание поступить в Литинститут. Впоследствии писатель вспоминал: «У меня друзья учились в Литинституте. Я, естественно, думал, что мое призвание — литература. Хотя, честно говоря, тогда, в юности, я имел мало оснований на такие мечты. И очень хорошо, что я не попал в этот Литинститут. С моим характером, с моим нравом я бы не ужился там, конечно». В итоге писатель так и остался с семью классами образования.

Произведения Алешковского написаны в сказовой манере, и в этом смысле он продолжает традиции Лескова и Зощенко. Иосиф Бродский говорил о нем, что это прозаик, не «диктующий языку», а «пишущий под диктовку языка». Впрочем, кое-что Алешковский русскому языку все же «продиктовал». Его «Песня о Сталине» («Товарищ Сталин, вы большой ученый — в языкознаньи знаете вы толк, а я простой советский заключенный, и мне товарищ — серый брянский волк») буквально разошлась на цитаты.

Юза Алешковского считают главным матерщинником русской литературы. Матом его герои не ругаются — они им говорят. Объяснение подобного словоупотребления Алешковский вложил в уста героя романа «Рука» (1977): «… русский мат спасителен для меня лично в той зловонной камере, в которую попал наш могучий, свободный, великий и прочая и прочая язык. Загоняют его в передовые статьи, в постановления, в протоколы допросов, в мертвые доклады на собраниях, съездах, митингах и конференциях, где он постепенно превращается в доходягу, потерявшего достоинство и здоровье, вышибают из него Дух!»

После публикации текстов лагерных песен Алешковского в самиздатском альманахе «Метрополь» в 1979 году писатель вместе с женой и пасынком был вынужден эмигрировать в США, где живет и поныне. Рассказывают, что даже его отъезд из СССР не обошелся без скандального происшествия. Провожающие в «Шереметьево» видели, как он нервничает, стоя в очереди на таможне. В итоге советские таможенники вытащили из его багажа лишнюю водку. Одну из бутылок Юз у них выхватил и тут же выпил из горла. Уже поднимаясь по ступенькам галереи, ведущей к паспортному контролю, он обернулся к провожающим и принял патетическую позу. Момент был критический: если бы Юзу пришло в голову громко ляпнуть что-нибудь антисоветское, то, вполне возможно, из страны бы его не выпустили. «Не убирайте Ленина с денег!» — провозгласил Юз и скрылся из виду, — как многие тогда думали, навсегда.

«Английского я, к сожалению своему, не знаю — необучаемый человек, — рассказал писатель в одном из интервью. — Когда мы приехали в Штаты, я сказал жене, которая знала английский, но отказалась меня учить: “Давай я сяду в тюрьму на полгода и выйду оттуда американским писателем Джозефом Конрадом”. Она, естественно, этому моему идиотскому плану воспротивилась, и я остался без языка».

Побывав несколько лет назад в России, Алешковский в беседе с писателем Дмитрием Быковым так описал свои московские впечатления: «Со стороны никакого особого зажима не наблюдается. Власть хочет наводить порядок, но это ведь ее всегдашнее желание. Естественное. Она никогда ничего другого не хочет, и ничего дурного в наведении порядка нет. А вот холуйство — это вещь противоестественная, потому что противостоять этому желанию власти должны нормальные люди, не желающие всегда и во всем соблюдать ранжиры. Этого холуйства я вижу очень много. Русская самоцензура страшнее цензуры. Многие страстно жаждут лизать задницу».