Гудини. Иллюзия побега

Он дарил людям веру в чудо, в которое в начале 20 века еще можно было поверить. В начале 21-го Гудини в одноименном сериале, вышедшем недавно на экраны, выглядит не магом и волшебником, но ловким трюкачом. Нервическим, упрямым, амбициозным и очень привлекательным — играет-то его Эдриан Броуди. Хотя это уже выдумка кинематографистов: на самом деле Гарри Гудини был невысокого роста и едва ли мог сойти за красавца. 

Броуди признается, что с детства мечтал стать иллюзионистом и Гудини был его кумиром. Сам Гудини тоже грезил о карьере фокусника с юных лет и в 10 лет уже добился кое-каких успехов.

Его настоящее имя — Эрик Вайс. Он родился в Будапеште в семье раввина Мейера Самуэля Вайса. В тот же день умерли двое старших братьев Эрика, и отец решил, что на мальчике лежит проклятие. Что, впрочем, никак не повлияло на его отношение к сыну: со всеми своими детьми он был одинаково мрачен и холоден. Когда мальчику было четыре года, Мейер перевез семью в США: он получил место раввина реформистской синагоги в крошечном городке Эпплтон штата Висконсин. Но угрюмый характер венгерского раввина и его нежелание разговаривать ни на каком другом языке, кроме идиш, привело к тому, что прихожане попросили его оставить пост. К тому времени и наш герой уже с трудом находил с отцом общий язык.

«Мама, видишь золотой? Скоро я принесу их тебе еще больше», — приплясывает мальчишка возле улыбающейся матери в сериале «Гудини». Мать, Сесилия Штайнер, если верить фильму, всю жизнь была его самым близким другом. Эрик был очень к ней привязан, посвящал ей свои грандиозные шоу, а как-то раз даже устроил в ее честь бал, на котором Сесилию чествовали как королеву.

Когда мальчику исполнилось 9 лет, семья перебралась в Нью-Йорк. Жили в жуткой нищете: отец не мог содержать семерых детей. Английского языка он не знал, случайные приработки при еврейской общине с трудом поддерживали Вайсов на плаву. Увлечение Эрика карточными фокусами и прочими цирковыми трюками изрядно облегчило жизнь семьи. Ему не было и десяти лет, когда он впервые вышел на подмостки, чтобы порадовать зрителей трюками с карточной колодой. Выступал на улицах, участвовал в акробатических номерах в бродячем цирке.

В 12 лет Эрик увидел выступление испанского фокусника Торреса. Тот не просто показывал карточные фокусы — он разрезал свою помощницу на глазах у изумленной публики и изображал прочие популярные среди иллюзионистов того времени номера.

Ночи напролет Эрик зачитывается книжками известных иллюзионистов. Тогда-то и появился на свет Гарри Гудини. Мальчик взял псевдоним в честь своего кумира, знаменитого французского фокусника Жана Робера-Гудена. Именем Гарри его звали мальчишки-приятели.


Побег первый. Иллюзорный

Многие биографы Гудини пишут, что в детстве он сбежал из дома, чтобы присоединиться к бродячему цирку. Видимо, сама идея побега, которую так удачно иллюзионист эксплуатировал всю жизнь, накрепко срослась с его образом. На самом же деле он не сбегал: родители отпустили его спокойно, ведь одним лишним ртом стало меньше. Отец вообще мало интересовался своими отпрысками, а мать так любила Эрика, что готова была поддержать любой его выбор.

Мальчик, к тому времени прекрасно овладевший мастерством карточных фокусов, пришел наниматься в одно из кафе Гарлема — тогда этот район Нью-Йорка еще не превратился в гетто. Но ему отказали: артист был слишком юн. Однако Эрик не растерялся. От отца помощи ждать не приходилось, и он попросился в подмастерья к кузнецу в небольшую слесарную мастерскую. Ему ежедневно приходилось много и тяжело трудиться. Нужно было держать в щипцах огромные металлические болванки, благодаря чему мальчик серьезно окреп физически. Затем Эрик несколько месяцев проработал слесарем в мастерской по ремонту дверных замков, где научился обращаться со сложными замками. Эти навыки сделают его в будущим самым знаменитым иллюзионистом своего времени.

Но долго заниматься этими ремеслами Эрик не мог. Душа его тянулась к фокусам. Теперь ему было уже пятнадцать, и благодаря серьезным физическим нагрузкам в кузнечной мастерской выглядел он вполне взрослым. Его партнером и помощником становится младший брат Теодор, работавший под псевдонимом Дэш. Они называют свой дуэт «Братья Гудини» и довольно успешно выступают в Гарлеме, а вскоре начинают гастролировать по всей стране. Гарри придумывает все более сложные карточные фокусы. Его визитной карточкой в то время был «Туз Гудини» — номер, который неизменно вызывал восторг публики. Гарри брал карту с дырой посередине, конверт с таким же отверстием и ленту длиной в метр. Карту он вкладывал в конверт, заклеивал его, а ленту пропускал сквозь отверстие. Открыв конверт снова, совершенно спокойно доставал оттуда карту, будто сквозь нее не проходила лента. Публика и не догадывалась, что конверт был надрезан и карта лишь наполовину находилась внутри. Однако, какими бы замысловатыми ни были фокусы, денег братьям хватало лишь на еду, а выступать на больших площадках с карточными колодами было невозможно — их бы просто никто не увидел.

Решение нашлось случайно.

Побег второй. Настоящий

Во время гастролей братьев Гудини в одном из городков штата Нью-Йорк местный шериф принял Гарри за вора, которого уже давно разыскивала полиция, арестовал его и заковал в наручники. Каково же было удивление полицейского, когда задержанный тут же без малейших усилий высвободил руки, не прикоснувшись к замку! Фокусника отпустили. А на следующий день Гарри показал этот трюк на сцене.

Надо сказать, особой оригинальностью задумка не отличалась: освобождение от наручников в то время было коронным номером американских иллюзионистов. Но Гарри и тут придумал, как обойти всех. Он не просто выбирался из заранее подготовленных наручников, а для пущего эффекта предлагал зрителям приносить свои и собственноручно его заковывать. Как-то раз ему пришлось за это поплатиться. На очередном представлении его лишил свободы один ехидный сыщик, предварительно заклинив механизм замка фольгой. Как ни старался Гарри, выбраться ему не удавалось. После этого случая он всегда тщательно проверял перед выступлением состояние наручников.

Гудини стал лучшим в своем ремесле. Его стали называть иллюзионистом-эскапистом, имея в виду, что он может выбраться отовсюду, найти выход из любой, казалось бы, безвыходной ситуации. Если верить сценаристам сериала «Гудини», однажды ему даже удалось освободить себя из сейфа. Киношники решили добавить интриги и придумали, что Гудини во время своих поездок шпионил в пользу США; так он якобы оказался случайно запертым в сейфе, откуда должен был похитить важные бумаги. Гарри был словно одержим: он постоянно изобретал все более сложные и опасные способы себя запереть. Апогеем стал номер «Освобождение из китайской клетки для пыток с водой». Гарри подвешивали вниз головой, со скованными деревянным зажимом ногами и связанными руками и в таком беспомощном состоянии опускали в резервуар с водой, откуда ему благополучно удавалось выбраться.

Гудини умудрялся вызволять себя из каменных ям, из выброшенных за борт плотно закрытых сундуков, из камеры в Бутырской тюрьме и даже из Скотланд-Ярда. Лондонских полицейских поначалу страшно позабавила самонадеянность иллюзиониста. «Счастливо оставаться, мистер Гудини! — съехидничал один из них, тщательно проверив запоры камеры, куда отправил артиста. — Я иду завтракать, но потом непременно вас выпущу». Он развернулся и уже было направился к выходу, как вдруг за его спиной раздался голос Гудини: «Подождите, я тоже голоден!» Он как ни в чем не бывало шел за полицейским.

В каждой стране, где он оказывался с гастролями, Гудини придумывал все более неожиданные трюки. Англии повезло особенно. Здесь иллюзионист совершил знаменитый прыжок в Темзу (дело было глубокой осенью) с привязанным к ногам 30-килограммовым шаром и скованными руками. Его трюки были настолько опасными, а напряжение в зале таким мощным, что зрители теряли сознание и визжали от ужаса и восторга. Но по-настоящему тяжело переживала рискованные затеи Гудини его жена Бесс.

Побег третий. Неудавшийся

Любовь к Бесс (Вильгемина Беатрис Ранер) стала единственным заточением, из которого Гудини не смог выбраться до конца своих дней. Они познакомились, когда были совсем молоды. Гарри случайно забрел в варьете на Кони-Айленде, где Бесс отплясывала со своими товарками. Гудини влюбился. Поженились они почти сразу и стали не только мужем и женой, но и партнерами по сцене: творческий союз Гарри с братом Теодором распался. Дуэт супругов назывался просто — «Гудини». Бесс участвовала во всех номерах, присутствовала при всех его самых опасных трюках. Порой нервы ее сдавали, и она просила Гарри остановиться, перестать рисковать жизнью, не пытаться совершить невероятное. Он, нежно ее любивший, давал обещания, а потом прыгал с моста в Темзу, закованный в наручники, или освобождался из мешка, в котором его подвешивали на небоскребе. «Люди мечтают о свободе, — говорит Гудини в сериале. — Я дарю им чудо, я дарю им надежду на освобождение».

Бесс заламывала руки, ревновала к публике, потом понемногу начала пить, кокетничать с другими мужчинами. Одержимость мужа его ремеслом, которая поначалу ее очаровывала, теперь казалась тяжелым испытанием. Они редко где задерживалась надолго, жизнь их состояла из постоянных гастролей, переездов, отелей. У них не было детей, хотя биографы утверждают, что в письмах друг другу Гарри и Бесс обсуждают жизнь их маленького выдуманного сына. В конце концов, у великого иллюзиониста и сын оказался иллюзией.

Гарри и Бесс было непросто ужиться друг с другом: оба — артисты, оба амбициозны, оба живут в постоянном стрессе и при этом все время проводят вместе. Порой их ссоры были настолько бурными, что соседи по гостиничным номерам жаловались администрации. Зная о своем вспыльчивом характере и умении жены постоять за себя, Гудини придумал специальную систему знаков, которые помогали супругам удержаться от совсем уж жестких споров. К примеру, когда Гарри был разъярен, он трижды приподнимал правую бровь, и для Бесс это значило, что пора остановиться. Когда же была взбешена Бесс, он отправлялся гулять вокруг дома. Сделав круг, забрасывал шляпу ей в окно. Если шляпа прилетала обратно, Гарри понимал, что стоит сделать еще кружок, чтобы дать жене остыть и взять себя в руки.

Еще одними непобедимыми оковами, причинявшими ему настоящую боль, была любовь к матери. Сесилия была центром его вселенной. Он обещал сделать ее богатой и счастливой. И она действительно была очень счастлива, когда сын посвящал ей свои роскошные представления, заставлял в ее честь исчезнуть целого слона или совершал другие удивительные трюки. Гудини купил для матери огромный дом в Нью-Йорке, где они с Бесс останавливались, когда оказывались на родине. Но дом этот не был их семейным гнездом. Поначалу Бесс это беспокоило, потом стало нервировать, но сделать она ничего не могла. Гарри боготворил мать и не представлял жизни без нее.

Ее смерть стала для него тяжелейшим ударом. Гудини впал в глубокую депрессию, долго не выходил из дома, отказывался выступать, не хотел никого видеть. А потом решил все исправить. Он стал придумывать все более рискованные и мрачные номера: его заколачивали в гробу, хоронили заживо, а он все продолжал выбираться на свободу. Он надеялся победить смерть. Гарри не находил себе места — такой тоской отзывалась в сердце смерть матери. На свою беду в гримерке иллюзиониста как раз в то время оказался автор детективов о Шерлоке Холмсе сэр Артур Конан Дойл, который был страстно увлечен спиритизмом. Гудини попросил писателя помочь ему связаться с матерью. Но он сам столько раз обманывал публику, что тут же раскусил все уловки медиумов и обрушился с яростной критикой в адрес этих крайне популярных шарлатанов.

Побег последний

Киношники очень любят убивать своих героев «красиво». В придуманных в Голливуде мифах Гудини погибает, якобы исполняя один из своих рискованных трюков. Биографы, однако, утверждают, что его кончина была куда прозаичнее. С юности Гарри развлекался тем, что предлагал сопернику посильнее ударить его в живот. Его пресс был так хорошо накачан, что, каким бы сильным ни был противник, иллюзионист даже в лице не менялся от удара. Рассказывают, что к нему в гримерку явился как-то молодой человек, желавший проверить, устоит ли мистер Гудини перед его ударом. Ударил он неожиданно, Гарри не успел собраться. Острый приступ перитонита сразил его прямо на сцене. Врачи ничего не смогли поделать. Фокусник, всю жизнь бросавший вызов смерти, погиб от одного банального удара в живот.

Сценаристы сериала «Гудини» выдвинули свою, более интригующую версию гибели великого иллюзиониста, намеки на которую можно найти в некоторых источниках. В запале своей борьбы со спиритизмом Гудини страстно разоблачал самых известных медиумов, перед которыми фанатично преклонялась публика. Гудини же участвовал в судебных разбирательствах над теми, кто якобы умел разговаривать с духами. Это он тоже превратил в отдельное шоу. В присутствии присяжных, судьи и множества зрителей он двигал предметы, задавал вопросы шарам, которые ему отвечали, задувал свечи и изображал все то, чем занимался подсудимый медиум, завораживая доверчивую публику. В конце Гудини объяснял суть трюков и покидал зал под аплодисменты собравшихся. В отличие от многих медиумов, которые до его появления прекрасно зарабатывали себе на жизнь обманом. Так вот, говорят, что один из поклонников спиритизма так обозлился на Гудини за унижение, которому тот подверг его кумира-медиума, что действительно явился в гримерку к Гарри и нанес ему смертельный удар в живот.

Его хоронили в том самом гробу, из которого он так удачно выбирался при жизни. Заказал он его еще в молодости — роскошный гроб из бронзы. Его запирали в этом ужасающем ящике, опускали на дно бассейна, где оставляли на полтора часа. Когда гроб доставали из воды, Гудини оказывался жив и здоров.

На похоронах его приятели побились об заклад, что Гудини уже давным-давно выбрался из гроба, что он опять всех обманул. Но, к несчастью, на сей раз этот трюк Гарри не удался. Он умер 31 октября 1926-го, ему было всего 52 года. Эрик Вайс, сын венгерского раввина, вошел в историю как самый отчаянный, рисковый и загадочный артист XX века. Секреты многих его фокусов до сих пор не раскрыты. А его поклонники по сей день собираются в Хэллоуин, чтобы попробовать вызвать его дух и разгадать все тайны великого эскаписта, который всю свою жизнь превратил в побег.