Классик с «Мосфильма»

Пятнадцать лет назад не стало Михаила Швейцера, талантливого режиссера, каждый фильм которого заставлял зрителя задуматься. Вошедший навсегда в историю кино, прежде всего, за свое бережное и вдумчивое прочтение русской классики, Михаил Абрамович прожил непростую, яркую, порой даже эксцентричную жизнь, оставив потомкам бесценное наследие, а отечественному кинематографу – едва ли не эталонное представление о том, каким должен быть настоящий художник.

Его путеводными звездами, наставниками и друзьями были многие выдающиеся деятели культуры, которые, в свою очередь, вдохновлялись талантом и энергией режиссера. Когда в 1920 году Михаил Абрамович, названный при рождении Моисеем, появился на свет, предпосылок к тому, что вся его жизнь будет тесно связана с кинематографом, не было. Да и кинематографа еще толком не было. Маленькому Мише скорее светила карьера партийного вожака или военного, особенно с учетом того, кем были его родители и в какую эпоху он родился.

Его мать была профессиональным революционером, членом ВКП(б) с многолетним стажем. До 1917 года она работала на большевистское подполье на Украине, а сразу после революции была назначена председателем Ревкома в Полтаве.

Отец – веселый и обаятельный авантюрист, что не мешало ему быть отважным и волевым человеком. В начале Первой мировой он ушел вольноопределяющимся на фронт, отважно воевал, получил чин унтер-офицера и стал полным Георгиевским кавалером. Попав в конце войны в плен, он бежал из лагеря в Зальцбурге. В 1918 году в Харькове Абрам Швейцер встретил свою будущую жену и, разумеется, тоже примкнул к революции.

Миша родился в Перми, куда забросила его родителей Гражданская война. В раннем детстве чуть не умер: в голодное время военного коммунизма трудно было найти молоко для вскармливания. Потом семья уехала на Украину, откуда в 1925 году перебралась в Москву.

В школьные годы Миша был настоящим московским хулиганом, шпаной, рассказывает его сестра Виктория Швейцер. Он плохо учился, носил модные тогда кепки и разгуливал с «финкой» в кармане. Однажды он целый месяц делал вид, что ходит в школу, а сам подрабатывал дворником. Полученные деньги потом тратил на кино, которое смотрел уже в те годы без остановки и с упоением. Первая любовь Швейцера к кинематографу закончилась плачевно: обман был обнаружен, подростка дома жестоко выпороли, а из школы исключили.

После этого инцидента Мишу перевели в другую школу, где он, кстати, учился в одном классе с будущим академиком Андреем Сахаровым. И вот тут с ним произошла метаморфоза. Он стал хорошо учиться, а в жизни появилась цель. В 1939 году Швейцер успешно поступает во ВГИК, несмотря на то, что его отец уже два года осужден и репрессирован как враг народа.

Во ВГИКе Швейцер учился в мастерской одного из мэтров молодого советского кинематографа – Сергея Эйзенштейна, который его выделял из многих и любил. Затем война, эвакуация вместе с «Мосфильмом» в Ташкент, диплом и возвращение в Москву в 1944-м для работы с Михаилом Роммом над фильмом «Человек № 217» в качестве помощника режиссера.

В 1949 году вместе с Борисом Бунеевым Швейцер дебютирует как режиссер фильма «Путь славы». Однако монтаж картины совпал по времени с пиком «борьбы с космополитизмом», и Швейцера в числе 70 других евреев увольняют с «Мосфильма». В жизни молодого кинематографиста, который к тому времени уже был женат на любви всей своей жизни – Софье Милькиной, ставшей впоследствии соавтором многих его фильмов, начался бедственный период. От бремени безработицы и долгов он смог избавиться только благодаря помощи Михаила Ромма, устроившего Швейцера на Свердловскую киностудию режиссером документальных фильмов.

Пора лишений и политического бойкота закончилась для Швейцера и его семьи (к тому времени у них с Софьей уже появился ребенок) со смертью Сталина. «Ровно через неделю замминистра культуры Большаков направил меня на студию “Ленфильм” для работы с Венгеровым над картиной “Кортик”», – вспоминал Михаил Абрамович в одном из своих последних интервью. Владимир Венгеров был сокурсником Швейцера и одним из самых близких его друзей. Карьера Венгерова к тому времени сложилась довольно удачно, и для него привлечение Швейцера к работе над фильмом было актом дружеской поддержки и профессиональной солидарности.

С «Кортика» началась полноценная работа Швейцера в советском кино, которое в то время попало под влияние «хрущевской оттепели». На «Ленфильме» им была снята картина о колхозной жизни «Чужая родня» с Нонной Мордюковой и Николаем Рыбниковым в главных ролях. После выхода на экраны этой картины Швейцеру позвонил директор «Мосфильма» Иван Пырьев и, извинившись от лица «Мосфильма» за увольнение, пригласил вернуться на студию.

Однако возвращение на «Мосфильм» и съемки там первой же картины едва не стоили Швейцеру будущей карьеры. Фильм «Тугой узел» по повести Владимира Тендрякова слишком уж выбивался за рамки допустимой тогда партийным руководством критики и реализма. Благодаря Швейцеру фильм о моральном падении отдельно взятой личности вскрыл такие проблемы всего советского общества, что их узрели и надзирающие культурные органы.

Так и не вышедшая в прокат первая версия фильма подверглась жесткой цензуре и критике, а на самого режиссера вновь начались гонения. Советские газеты цитировали слова Екатерины Фурцевой, что «Швейцер выбросил на ветер миллионы советских денег», а непосредственное руководство вынудило режиссера и писателя и сценариста Тендрякова заретушировать «спорные» моменты. В итоге фильм вышел на несколько лет позже с оптимистичным названием «Саша вступает в жизнь».

Следующей работой Швейцера стал «Мичман Панин» с Вячеславом Тихоновым в главной роли. Несмотря на то, что революционная тематика в то время не вызывала у начальства возражений, Швейцер умудрился снять фильм весьма эксцентрично, да так, что он стал скорее напоминать средневековый плутовской роман, чем фильм «на правильную тему». Эпизоды с Лениным из фильма вообще пришлось вырезать: слишком уж непривычным получился Ильич.

После «Тугого узла» и «Мичмана Панина» Швейцер дал себе слово не работать впредь с современными пьесами и сценариями и всецело посвятил себя классике. К работе с произведениями Льва Толстого, своего любимого писателя, он шел много лет. Выпущенный в 1962 году фильм «Воскресение»сам Швейцер оценивал как первую свою серьезную работу в кино и как первый же плод блестящего творческого дуэта с женой Софьей Милькиной. После него вышли пафосная, просоветская, но необычная и яркая лента «Время, вперед!» по Валентину Катаеву и незабвенный «Золотой теленок» по роману Ильфа и Петрова, принесший режиссеру всесоюзное признание.

Отдельное место в творчестве Михаила Абрамовича занимают его интерпретации знаменитых произведений русской литературы. Дорожа каждым словом, каждой мыслью классиков, Швейцер создает целый ряд киношедевров, среди которых получившая Госпремию «Крейцерова соната» по Толстому, «Карусель» и «Смешные люди» по Чехову, пушкинские «Маленькие трагедии» и «Мертвые души» по пьесе Гоголя. И все они – не просто экранизации, а самостоятельные произведения, отражение идей и эстетических воззрений Швейцера.