Константа века

Мать издевалась над отцом, и не выдержав семейного насилия, она бежала с ним из России в Париж. Отучившись в Сорбонне и пережив фашистскую оккупацию, Натали Саррот лишь к сорока годам «расписалась», но в итоге стала автором нового жанра – «антиромана», не укладывающегося ни какие рамки и направления.

«Дядя открывает тетрадь на первой странице. Буквы выведены красными чернилами очень неловко, строчки ползут вверх и вниз. Он быстро пробегает их, листает дальше, останавливаясь время от времени. У него удивленный вид, недовольный. Он закрывает тетрадь, возвращает ее мне и говорит: “Прежде чем садиться писать роман, нужно выучить орфографию.” Я унесла тетрадь в свою комнату, не помню, что я с ней сделала, во всяком случае, она исчезла, а я больше не написала ни строчки...»

Это отрывок из романа «Детство» Натали Саррот, в котором она вспоминала, как еще совсем юная впервые представила на суждение литератору свои рукописи. На этом и была поставлена точка в ее писательской карьере – вплоть до ее сорокалетия. А потом она все-таки написала первый роман – вот только его почти никто не заметил на фоне разгорающейся Второй мировой войной. Зато после войны Франция и весь мир буквально зачитывались ее произведениями, последнее из которых она написала в возрасте 97 лет.

Стиль ее был неповторим – Натали Саррот считали родоначальницей антиромана или нового романа, как позже стало принято называть это литературное направление. Сама же Саррот повторяла, что термин этот был применен критиком к творчеству совершенно другого автора и далеко не в полной мере подходит к ней самой.

«Но, пожалуй, что-то общее все же было, – уточняла Саррот. – Это была идея освобождения: мы, как художники, хотели освободиться от общепринятых правил, персонажей и сюжетов». Эта идея освобождения стала и важнейшей из причин, почему Саррот не спешили публиковать советские издательства – ведь не похожие ни на что, умные и слишком вольные романы, по мнению определенных кругов, как пить дать таили в себе скрытые подрывные начала. Поэтому на русский язык долгое время переводилась лишь часть ее произведений, избранных после долгого штудирования на предмет скрытого смысла. При этом отмеченная всеми красота слога Натали Саррот во многом и заключалась в том, что ее французский язык оттенял и углублял язык русский. Ведь Наталья, или Ташек, как называл ее отец, родилась 18 июля 1900 года в России, в нынешнем Иваново, а тогда Иваново-Вознесенске.

Её родители развелись спустя два года, и мать, Полина Шатуновская, вторично выйдя замуж за историка и публициста Николая Петровича Борецкого-Бергфельда и забрав с собой Натали, переехала в Париж, но в 1906 году они возвратились в Санкт-Петербург. Илья Евсеевич Черняк, отец Натали, оставался в то время в Иваново-Вознесенске, где был одним из основателей мануфактуры по производству красителей.

«Мой отец развелся с матерью и остался там, и я каждый год приезжала к нему в Иваново-Вознесенск, – вспоминала Натали. – Он оставался там до 1908 года. Он был единственным евреем в Иваново-Вознесенске. Евреев там не было, так как закон запрещал им там жить, но ему дали специальное разрешение. Он приехал работать на ткацкой фабрике, принадлежавшей Мокееву, потому что знал секрет, как сохранять цвет ситца. Однажды он услышал, как один рабочий говорит: “Вот, теперь мы должны слушаться какого-то жидёнка”. Мой отец в ярости подошел к Мокееву и сказал: “Я не хочу здесь работать, раз меня так называют”. А тот ему говорит: “Милый ты мой, ну не хочешь, так не будем тебя так называть. Ведь мы евреев никогда не видели – ты здесь единственный”».

Когда в 1908 году отец перебрался в пригород Парижа, наладив производство красителей и там, Наталья переехала к нему из Петербурга, оставив там мать. Выбор, с кем жить, девочка сделала осознанно, в восьмилетнем возрасте, но лишь когда ей стукнуло восемьдесят, она впервые раскрыла причины такого выбора – как раз в своей единственной мемуарной книге «Детство».

Натали рассказала, как «рождается страдание, сопровождающее богохульство». По ее словам, это чувство возникло в сознании внезапно, хотя его предтечей был драматичный семейный конфликт: мать постоянно и декларативно отрицала жизненные ценности, которых придерживался отец. Натали вспоминала, как однажды увидела в витрине парикмахерской завитую куклу и принялась сравнивать ее со своей матерью, открывать для себя ее несовершенства. Мать отличалась безграничной самовлюбленностью, считала себя существом, не сравнимым с другими и близким к совершенству. В глазах Натали именно мать была виновницей краха семьи. Натали всегда чувствовала ее холодный эгоизм и равнодушие. Понятно, почему предпочла для жизни новую семью отца.

Свободно владея французским языком, она окончила лицей и продолжила свое образование в Сорбонне. В 1925 году она, закончив юридический факультет в Парижском университете, была принята в коллегию адвокатов и вышла замуж за своего сокурсника и коллегу Раймона Саррота. Впоследствии, когда во время Второй мировой войны Франция была оккупирована немецкими войсками, за свое еврейское происхождение Натали Саррот была отстранена от должности адвоката. Кроме того, мужу пришлось формально развестись с ней, чтобы самому не попасть под действия нацистских законов. Однако, это не помешало прожить им всю жизнь вместе и воспитать трех дочерей.

Первая книга «Тропизмы» была написана в 1932 году, но на ее публикацию Натали решилась лишь в 1939-м. Название она позаимствовала из естествознания – термин означает рост и движение клетки в ответ на внешние раздражители. Несмотря на малый успех этой книги, в своих последующих произведения Натали Саррот осталась верна творческим принципам, заложенным в «Тропизмах». В ее книгах, как правило, отсутствуют конкретные персонажи, а центром повествования становятся какие-либо события или же просто слова. Слова, казалось бы, банальные и привычные, но фиксирующие мельчайшие движения души и реакцию психики.

Вот, к примеру, отрывок из последней книги Натали Саррот «Откройте», в которой диалог ведут разные психологические состояния:
«– Задолго до того, как разговор мог нормально и прилично кончиться, вдруг ни с того ни с сего: “До свидания”. Изумление на том конце провода. Потом короткая пауза и “До свидания” в ответ, как эхо.
– О нет, далеко не эхо.
– Там было другое “До свидания”, ледяное.
– Могу себе представить – этакий маленький сталактит.
– Казалось, будто его вторая часть – “свидания” – отвалилась, отпала, рассыпалась. Никакого свидания. Только обиженное и удивленное “до”».

Продолжая активно работать, Натали Саррот ушла из жизни менее чем за год до своего столетия – 19 октября 1999 года. За верность своему стилю, не укладывающемуся в рамки никаких школ и направлений, французские критики называли Натали Саррот «литературной константой века».