Местечко Рыбака

Его творчество оказалось в тени работ Шагала – возможно, из-за ранней смерти. Но Европа была поражена его картинами о жизни еврейских местечек. На одной – умирает отец, изрубленный погромщиками, на другом – молится в разрушенной синагоге мужчина, набросивший на себя изодранный талес. Иссахар Рыбак выбирал реалистичные сюжеты, хоть и был уверен, что лучше всего раскрывает суть еврейства только абстрактная живопись.

Еврейский художник великого таланта, именно так называли Иссахар-Бер Рыбака в довоенной Европе. Он принадлежал к плеяде мастеров, посвятивших все творчество своему народу. Еврейская тематика, конечно же, была присуща многим знаменитым художникам, но в творчестве Рыбака она стала главной. И он, словно обладая даром предвидения, боясь скорого исчезновения местечек, спешил запечатлеть каждое событие еврейской жизни. Его собственная жизнь оборвалась очень рано, на пике творчества, в 38 лет. И по мнению многих критиков, именно преждевременная смерть сказалась на том, что его творчество оказалось в тени такой крупной фигуры, как Марк Шагал.

Иссахар-Бер Рыбак родился в 1897 году в городке Елисаветграде Херсонской губернии – ныне украинский город Кропивницкий. В бедной многодетной семье увлечение художествами самого младшего из сыновей Захара – так его называли на украинский манер – не особо одобряли. Тем не менее в 10-летнем возрасте, еще до окончания хедера, Иссахар стал посещать вечерние курсы рисования для рабочих, открывшиеся при одной из местных фабрик. Уже через год по рекомендации своего учителя одаренный подросток поступил на только что созданные в Елисаветграде двухгодичные курсы для подготовки квалифицированных художников-рабочих. Такое своеволие привело к конфликту с отцом, и спустя год Иссахар принял решение оставить родительский дом.

Зарабатывая себе на жизнь, он вместе с артелью кустарей-маляров расписывал сельские церкви на Херсонщине. Переехав затем в Киев, он поступил и успешно закончил в 1916 году Киевское художественное училище. Устроившись декоратором в Еврейский театр, Рыбак вступил в Историко-этнографическое общество, на средства которого вместе с Эль Лисицким путешествовал по Украине, Подолии и Волыни. В этих поездках они обследовали деревянные синагоги и изучали еврейское народное искусство. Заинтересованный этим искусством еще с детства и увлеченный поиском еврейского национального стиля, вместе со многими именитыми художниками Рыбак вошел в созданную ими же самими Культур-Лигу. Движение появилось в 1917 году в Киеве и ставило перед собой такую цель – «развитие еврейского народного образования, литературы на идише и еврейского искусства». При этом Рыбак участвовал в нем не только как живописец, но и как теоретик. Совместно с Борисом Аронсоном он написал программную статью «Пути еврейской живописи», в которой утверждал, что «чистая абстрактная форма – как раз то, в чем происходит воплощение “национального” элемента... Только через принцип абстрактной живописи можно достичь выражения своего собственного национального начала». Движение Культур-Лиги, в котором Рыбак принимал самое активное участие, вошло в историю как «ренессанс еврейского искусства».

В конце 1919 года Рыбак перебрался в Москву, где начал преподавать в популярной Свободной художественной студии. Особого радушия Москва ему, видимо, не оказала, и уже через два года он отправился в Берлин, где сразу же вступил в ряды немецкого союза авангардистов – Сецессиона. Там же, в Берлине с огромным успехом в 1923 году состоялась и первая персональная выставка картин и рисунков художника. На ней были представлены выполненные им ранее графические циклы «Погром», «Еврейские типы Украины», «Маленький городок». Серия работ, посвященных трагедии, когда беспощадные сражения Гражданской войны сменялись еврейскими погромами, просто ошеломила европейскую публику. Выразительность рисунков во многом объяснялась тем, что художник сам был их очевидцем. Исследователи отмечают, что часть работ, посвященных этим событиям, он писал по памяти, не додумывая и развивая сюжет, а отображая лишь то, что видел воочию.

На одном рисунке – умирает отец, изрубленный погромщиками, на другом – молится в полуразрушенной синагоге мужчина, набросивший на себя изодранный талес. Еще одна работа – женщина, склонившаяся над холодным тельцем зверски убитого ребенка. Она не может смириться с его смертью и нежно покачивает его, что-то напевая. Эмоциональность, с которой переданы сюжеты этой серии, просто поражает. Впервые в Берлине были тогда представлены публике и репродукции, включенные в альбом «Местечко. Мой разрушенный дом. Воспоминания». Даже забавные, на первый взгляд, сюжеты и сцены из жизни еврейской провинции были проникнуты печалью, ведь изображенного на них мира уже не было. В альбоме словно чувствуется стремление художника сохранить приметы уходящей жизни. Альбом завершал текст на идише за подписью художника: «Так мне сказал наш ребе: “Не надо печалиться, мой мальчик. Грустить – все равно что делать кому-то зло. А если ты весел, то и мир вокруг полон веселья”». Интересно, что все рисунки в альбоме датированы 1917 годом. Но впервые представлены они были только в Берлине. На родине за все предшествующие годы Рыбак эти работы не выставлял, как не выставлял их там и в дальнейшем.

В СССР он возвратился в 1924 году и то на время. Проведав родные места, Рыбак создал графический цикл «На еврейских полях Украины» – работы будут представлены им вновь не на родине, а лишь через два года в Париже. Переехав во Францию, Рыбак довольно быстро занял видное место в интернациональном художественном сообществе, известном ныне как Парижская школа. Во Франции он решительно отошел от характерного ему до этого кубизма, перейдя к более лирической манере. Рыбак продолжал много работать в театре, занимался скульптурой и живописью. Кроме того, был постоянным и одним из самых почетных участников в различных салонах: «Осеннем», «Тюильри», «Салоне независимых». В 1928 году его работы были представлены и в русском отделе выставки «Современное французское искусство» в Москве. Проводились им и персональные выставки в парижских галереях Quatre Chemins, D’Art Contemporain, Сolbert, Atelier-du-Cotentin, Billiet. Неизменным успехом пользовались и зарубежные выставки Рыбака, проходившие в Голландии, Бельгии, США, Англии и ряде других стран Европы.

Одним из любимых занятий Рыбака на протяжении всего его творчества была иллюстрация детских книг на идише. Он с радостью брался за эту работу, где бы ни находился и чем бы ни был занят. Киев, Москва, Берлин, Париж – он проиллюстрировал десятки книг для еврейских детей, выплескивая на страницы в том числе и самые светлые, смешные и счастливые воспоминания своего детства.

Не отступая от еврейской темы, в 1934 году Рыбак создал серию терракотовых раскрашенных статуэток – «Хасидский танец», «Симхат-Тора» и «Народная пляска» – для парижской выставки «Международный танец». Впоследствии они были переведены в фарфор на Севрской фарфоровой мануфактуре и включены в постоянную экспозицию Музея Севра. В том же году во Франции о Рыбаке вышла книга, автор которой, французский критик Р. Конья, писал о нем как об успешном художнике, «вступившем в пору расцвета своего таланта и полном больших творческих планов». Сбыться этим планам, к сожалению, было не суждено. 25 декабря 1935 года Иссахар-Бер Рыбак скоропостижно скончался от резко обострившегося туберкулеза, мучившего художника еще с юности. В одном из многочисленных некрологов отмечалось: «Искусство было единственным и значительным оправданием его жизни. Оно было его мученьем и радостью, и, может быть, сила этих страстей, как внутренний огонь, поглотила его. На его долю выпала короткая жизнь, но и за этот срок он успел сделать столько, сколько иным художникам не удается сделать за долгие годы».

Вплоть до начала войны ежегодно в Париже проводились вечера и выставки памяти Рыбака. И несмотря на то, что многие из его работ в годы войны были утеряны, произведения художника можно найти в десятках музеев. Личное же собрание художника было сохранено в годы Второй мировой его вдовой. В 1962 году она передала все имевшиеся у нее картины в Музей Рыбака, открывшийся в Бат-Яме в Израиле.