Призрак красавицы

Знаменитый фотограф Жак-Анри Лартиг рисовал Марлен Дитрих и Джоан Кроуфорд, снимал Пикассо и Феллини. Но больше всего в его архиве фотографий загадочной румынской еврейки Рене Перль. Томная и гибкая, она стала воплощением «прекрасной эпохи», иконой стиля, «самой красивой женщиной» начала XX века. Вот только ни до романа с Лартигом, ни после – никто о ней ничего не слышал.

«Половина пятого, я у посольства. Ожидаю свой “зонтик” со вчерашнего дня. Мне нужно выпить виски. Я ужасно робею, но готов рассвирепеть, если она не появится. Больше всего пострадает мое любопытство. Пять тридцать пять. Вот она! Неужели, и правда она? Восхитительная, высокая, стройная, с маленьким ртом, пухлыми губами и томными черными глазами. Она отбрасывает шубу в облаке теплых духов. Мы сейчас будем танцевать. Мексиканка? Кубинка? Маленькая ее голова сидит на длиннейшей шее. Она высокая, ее рот на уровне моего подбородка. Когда мы танцуем, мои губы напротив ее губ. Ее волосы касаются наших ртов. “Румынка. Меня зовут Рене П. Я работала моделью в Doeuillet…” Дивно. Она снимает перчатки. Длинные, маленькие девичьи руки. Что-то внутри меня начинает танцевать при мысли, что однажды она, возможно, согласится накрасить ногти на своих руках».

Так Жак-Анри Лартиг описывал свое знакомство со своей будущей музой Рене Перль – Ренади Парлеа – в дневнике, который спустя несколько десятилетий будет дополнен фотографиями и опубликован в виде объемного мемуарного альбома. Под этой записью стоит дата – 7 марта 1930 года. Модель из дома мод Жоржа Дуе, румынская эмигрантка еврейских кровей, которую фотограф случайно увидел на Рю дю Помп, вряд ли могла рассчитывать на статус музы одного из самых перспективных фотографов Франции. Но ею стала – правда, ненадолго.

«У меня всегда были достаточно скромные потребности: быть свободным, жить за городом, быть поближе к морскому побережью, греться на солнце, любить, получать удовлетворение от жизни, быть счастливым, общаться с умными людьми, читать хорошие книги», – признавался Лартиг. Эти скромные потребности он неизменно разделял со своими любимыми женщинами. Летом 1930 года Лартиг выдернул Перль из шумного Парижа и рванул с ней к Лазурному побережью. Два с лишним года, которые они проведут вместе, будут сплошным отпуском – пара будет курсировать между Парижем и Каннами, Жюан-ле-Пен и Биаррицем. Фототехника, с которой Лартиг познакомился в восемь лет и с тех пор нежно любил, будет всегда при нем. Именно благодаря его умению ловить момент и сохранились подробности тех бурных месяцев с Рене. Точные даты большинства снимков сейчас потеряны, в лучшем случае известен год, но чаще просто промежуток – 1930–1932 годы.

В 1930 году Жак-Анри еще был женат первым браком. Его супругой тогда была Мадлен Мессаже, которую ласково называли Биби, – красавица с огромными глазами и задорной улыбкой. «Чудесная, веселая, умная и любопытная», – описывал Биби ее нежный супруг. Они поженились 17 декабря 1919 года, и все считали этот союз идеальным: он – талантливый бонвиван из семьи промышленников, внук изобретателя монорельсовой железной дороги, она – дочь Андре Мессаже, именитого композитора и дирижера Русского балета Дягилева. На его фотографиях Биби милая и забавная – делает ласточку на матах в спортзале, сидит на унитазе, наполовину торчит из моря, трогает цветы, в огромной шляпе сидит за столиком в кафе, загорает голой попой кверху, пьет кофе в кровати. Фотографии того периода сочатся теплыми эмоциями, нежной пикантностью, бытовой откровенностью и любовью – к жене-другу.

У внешне идеальной пары между собой все было не так прекрасно. Сначала их подкосила смерть детей – их обожаемые сын и дочь умерли в младенчестве. Затем финансовый кризис существенно подъел их банковские счета, а Жак-Анри напрочь отказался искать хлебную работу – только искусство, деньги вторичны. Он писал и выставлял портреты знаменитостей – Марлен Дитрих и Джоан Кроуфорд, – оформлял казино в Каннах и Лозанне. И, конечно, фотографировал без остановки. На жизнь Лартигу хватало, но расходы семьи были куда больше. Свой медовый отпуск пара провела неподалеку от Ниццы, а последний совместный – в 1930 году, в коммуне Межев неподалеку от швейцарской границы. Вскоре после этих семейных каникул по инициативе вкрай разочарованной и уставшей Биби пара окончательно рассталась, оформив развод в 1931 году.

«Я живу наедине со своими фантазиями. Может, они лучшая компания, которая только бывает? Париж почти пустой. Запах раскаленного асфальта пробуждает воспоминания о других летних месяцах И все эти воспоминания складываются в один большой, огромный хаос: любовь. Эти старые, прекрасные, нежные, неописуемые воспоминания, которые я никогда не разделял – и не мог бы разделить – с Биби», – грустно писал Жак-Анри в своем дневнике в 1930 году. Если до расставания с женой в его кадрах был цвет, автохром, то теперь Лартиг перешел на черно-белый. От хандры его спасла Рене Перль. Об их взаимоотношениях писал только Лартиг, она же не говорила ни слова – во всяком случае, на широкую публику. Но фотографии того периода «вечных каникул» красноречивее буквенных воспоминаний.

Вообще, Лартиг сделал себе имя снимками в движении – теннисные турниры, авиационные шоу, танцы, лыжные забавы, автогонки, ныряния в воду, веселье на пляжах. Но Перль он почему-то снимал в состоянии ее абсолютного покоя. Вот она уютно устроилась на окне, вот – у трюмо в белом халате, вот – в пляжном кафе под зонтиком, вот – стоит в белых брюках в пол на лестнице или положила руку на блестящий шар, в котором отражается Лартиг. Сколько лет тогда было Перль, сказать сложно – иногда она кажется совсем уж девчонкой, а иногда взрослой и томной дамой.

На фотопортретах Рене много улыбается, сверкая идеально белыми и ровными зубами, но чаще всего она задумчивая – с пухлыми губами сердечком, соблазнительным взглядом глаз, обрамленных естественными темными тенями, и блестящими черными волосами. «У меня перед глазами одна картинка… ее губы, длинные голые ноги и волосы, которые щекочут мою щеку. А этот запах! Как бы я хотел сохранить каждую драгоценную секунду этих отношений… ту атмосферу, те цвета, те измерения и тот аромат», – писал Лартиг.

Больше двух лет подряд – с 1930 по 1932 годы – их роман с Лартигом переливался всевозможными эмоциями. Как часто бывает, своему мастеру муза не только дарила вдохновение, но и играла на нервах. «Рене! Она нежная, преданная, страстная. И что главное, она влюблена. Она постоянно устраивает сцены. Это проявление ревности или безумия? Возможно, ей это нужно, чтобы почувствовать себя обиженной, несчастной и плакать – и все ради примирения? Я слишком приземленный для всего этого. Я куда больше зритель и куда меньше актер тех игр, в которые Рене хочет заставить меня играть», – писал он в дневнике с ощутимой долей грусти. В отличие от легкой и жизнерадостной Биби, Рене любила драму. Перед объективом она принимала томные позы и создавала вокруг себя атмосферу густой таинственности.

Силу своей прелести «Зонтик» – так называл ее Лартиг – понимала отлично. Она часто украшала запястья десятком тончайших браслетов, волосы по обыкновению зачесывала гладко на макушке, позволяя им соблазнительно стекать тяжелыми локонами на плечи. Тонкую фигуру Рене – узкие плечи, округлые бедра и мягкую грудь – подчеркивали элегантные платья и расклешенные юбки-брюки с высокой талией, футболки с коротким рукавом и трикотажные майки. Звеняще красивая Рене Перль была и его, и собственной музой одновременно. Неизвестно, было ли у нее художественное образование, но автопортреты в наивном стиле она множила вполне активно. Сохранилось как минимум две фотографии Лартига, где Рене стоит рядом со своими полотнами – на одном из снимков она в белом у мольберта с одним автопортретом, а на другом – с более чем десятью. Возможно, с помощью Лартига она надеялась закрепиться в мире богемы, но не исключено, что творческий порыв был искренним. В жизни Жака-Анри хватало именитых знакомых, но в «эпоху Перль» его связи с высшим миром искусств были еще не такими крепкими – вряд ли он мог заниматься продвижением Перль. С тем же Пикассо Лартиг познакомится в Антибе только в 1955 году, а известным на весь мир он станет после выставки в Нью-Йоркском музее современного искусства и публикации в LIFE в 1963-м. Но все это будет уже без Рене.

«Вокруг нее я вижу ореол волшебства. Но в то же время ее очарование меня беспокоит. Боюсь, так будет всегда, – писал он в дневнике. – Рене… это все, что я хочу. Но одна мысль преследует меня – с кем я смогу говорить о любви после того, как Рене уйдет?» Кто из них, Рене или Жак-Анри, стал инициатором разрыва отношений и насколько тяжелым он был, неизвестно. На память об этом романе осталось больше 300 фото.

Уже в марте 1934 года Лартиг женился во второй раз – его новой супругой стала Марсель Паолуччи, или, как он ее называл, Коко. Но и с ней он расстался незадолго до Второй мировой, в 1942 году женившись в третий раз, на Флоретт Орнеа, с которой и прожил до самой своей смерти в 1986 году. Каждую из своих женщин Лартиг превращал в главную героиню своих фото, но страстью и острой драмой пропитаны лишь портреты Рене. После расставания с мастером она отошла в тень и больше в богемном мире не светилась. О ее жизни после известно только то, что она вышла замуж и умерла в 1977 году на юге Франции, где в свое время горела их с Жаком-Анри любовь.

Сотни своих портретов, которые сделал Лартиг, Перль бережно хранила, и в конце 90-х ее падчерица выставила их на аукцион. Один из снимков Рене в белой одежде был продан в 1999 году на Sotheby's за 4375 долларов. В начале 2000-х Перль снова стала музой для художников – на этот раз ее образ «парижской кокетки-кошечки» вдохновил эксцентричного Джона Гальяно. Модный дизайнер выпустил коллекцию осень-зима 2005 года с беретами, ниспадающими брюками и обтягивающими майками, которые были списаны с гардероба Перль начала 30-х годов.