Пулемётные песни Блантера

Сын разоренного революцией еврейского купца, он было пробовал играть в Союзе джаз. Заручился поддержкой Дунаевского и Шостаковича, но все равно вышло нелепо. А вот с «идейными» песнями дело пошло бойко. «Враги сожгли родную хату», «Надежды маленький оркестрик» и, конечно, «Катюша» – эти и сотни других песен прописали Матвея Блантера в музыкальной вечности.

Музыка, которая сделала темнокожее население Америки свободным, была слишком опасна для жителей CCCР. Вот почему все попытки играть джаз у молодого Матвея Блантера заканчивались как-то нелепо. Зато стоило сочинить «Песнь о Магни­тогорске» – и все, понеслось, вот он уже серьезный и всеми почитаемый советский композитор-песенник. «В путь-дорожку дальнюю», «В лесу прифронтовом», «Враги сожгли родную хату» и «В городском саду» – это все его песни. Как и другие абсолютные хиты – «Надежды маленький оркестрик», «Летят перелётные птицы» – в общей сложности за его авторством числятся более 2000 композиций. Главный успех его песен пришёлся на военные годы – концерты между боями были единственной радостью для солдат, песня была на вес золота. Говорят, многие солдаты потом благодарили песни за победу. Песни прописали Матвея Блантера в музыкальной вечности, как он и грезил.

Он родился в небольшом местечке Почеп между Россией, Украиной и Беларусью. В семье состоятельного еврейского купца и промышленника Исаака Борисовича Блантера. Его мать была родственницей Михоэлсов и Вовси. В Москву семья переехала прямо накануне революции. Матвей – Мотя – как раз поступил в музыкально-драматическое училище на Малой Кисловке. Чтобы сыну было недалеко от дома, отец купил квартиру на Пречистенском бульваре. Роскошные апартаменты в восемь комнат – тут была своя «дубовая» и «сафьяновый кабинет» – в доме с лифтом из красного дерева. Все хлопоты по сделке завершились как раз к началу октября 1917 года. Скоро на улицах начались беспорядки, а в окнах стали слышны крики и стрельба.

После так называемого «уплотнения», когда в квартиры состоятельных горожан заселяли всех подряд, семье бесплатно досталась восьмая часть. В шоке от происходящего, мать попыталась хотя бы собрать со всей квартиры мебель, но при образовавшейся в комнате давке – мать, отец и 15-летний сын, никогда не знавшие такой тесноты – это было невозможно. Отцовского бизнеса семья лишилась быстро. Чтобы выживать, даже играли в карты на деньги – Матвей был азартным карточным игроком. Исаак Борисович умер в 1924 году. Мотя тогда уже стал вовсю практикующим музыкантом, композитором и энергичным общественным деятелем.

В начале 20-х он заведовал музыкой в эстрадно-артистической «Мастерской Форрегера», которая развивала комедию дель арте, с бурлеском, буффонадой, циркачеством и всевозможными головокружительными фантазиями. Вначале всё шло хорошо. Потом обнаружилось, что беспорядочное головокружение не сцене, знавшее, кстати, большой успех у публики, в молодом коммунистическом государстве не очень приветствуется. Времена такие, говорили цензоры, что символика требуется понятная и читаемая, а сюжет должен вести в светлое будущее. В общем, мастерскую закрыли в 1924 году. Через два года Блантер уже руководил музыкальной частью Ленинградского театра сатиры, в конце 20-х работал в Москве в театре Дома печати. В начале 30-х он добрался-таки до соцреализма и стал руководить агитбригадами в Магнитогорске – на базе их тогдашней дислокации теперь вырос целый драматический театр имени Пушкина. Был Блантер также руководителем музыкального передвижного театра «Крокодил» и Горьковского театра миниатюр.

В 1936 году Блантер стал художественным руководителем Государственного джазового оркестра СССР. Это было экспериментальное объединение музыкантов, образованное по приказу Комитета по делам искусств. За джазом в СССР сразу закрепилась дурная слава. Его главная мысль – «презирай закон, соблюдая его» – тоже категорически противоречила основам государственного строя в СССР. Буквально, если вдуматься. Но это в кабинетах – в залах люди веселились и дурели, естественно, это ведь джаз.

Чтобы протолкнуть эту кровь на советскую почву, Блантер и Виктор Кнушевицкий выбрали самый академический формат и Комитету по делам искусств поклялись, что никогда не будут исполнять эстрадную музыку, назвав себя симфоджаз. Над созданием первого репертуара работали: Цфасман, Дунаевский, Милютин, Шостакович, братья Покрасс и Бархударян – с материалом, в общем, было всё в порядке. В оркестре была большая группа гитар и банджо – это было чем-то невиданным на сцене. Дебют состоялся в Колонном зале Дома Союзов аж в 1938 году. Они исполняли интерпретации знаменитых произведений Шостаковича, Рахманинова. Как пишут энциклопедии: «Выступление получило положительную оценку прессы». Но для того чтобы публика могла с наслаждением слушать джазовые переложения, ей нужен был опыт этого самого слушания, а его было очень мало. И оркестр остался непонятым. Большинство участников его погибли во время первых фронтовых гастролей в 1941 году. После войны собрать музыкантов уже не удалось.

Матвей Блантер же на тот момент, перед войной, уже стал автором «Футбольного марша». Он заметно напоминает традиционные немецкие марши, что не помешало ему стать символом советского футбола с 1938 года и на долгие времена. Звуки вибрафона на первых его тактах знакомы нам с раннего детства вовсе не потому, что детство у всех было исключительно футбольным. У футбола была активная жизнь в советской мультипликации – заглавный вибрафон звучал в «Ну, погоди!», мультсериалах «Марш футболистов» и «Про казаков», множестве других картин. Блантер сам был горячим футбольным болельщиком. Идею марша ему подкинул приятель – футбольный комментатор Вадим Синявский, легенда советского спортивного обозрения. Говорят, это был заказ. Но кто бы из композиторов той поры, когда советский футбол набирал обороты, не захотел оставить своё имя в его истории.

Второй по популярности песней, роднящей Блантера и с футболом тоже, стала «Катюша» – её исполняют во время большинства матчей российской сборной по всему миру. Слава «Катюши» перешагнула границы СССР сразу же, хранит множество интриг и радует до сих пор, что бы там ни говорили пессимисты. Впервые она прозвучала осенью 1938 года в исполнении Веры Красовицкой, Георгия Виноградова, Всеволода Тютюнина и оркестра во главе со Святославом Кнушевицким в Советском Союзе. С началом войны «Катюша» бродила по линии фронта вместе с театральными бригадами, которые жили в походных условиях наравне с солдатами. Её пела «гвардии народная артистка» Лидия Русланова – к слову, за 1418 дней войны она провела 1120 концертов. На деньги от предвоенных гастролей Лидия Русланова приобрела две батареи «катюш» и отправила их на Первый Белорусский фронт в корпус, которым командовал её муж. После войны «Катюшу» пели Эдуард Хиль, Анна Герман, совсем недавно она звучала в исполнении Дмитрия Хворостовского. Рок-музыканты из Европы и Америки любят выдать какую-нибудь свою вариацию «Катюши» в качестве приветственной заготовки для российских гастролей. На фестивале военной техники в России в 2015 году она прозвучала на шести языках.

Во время Второй мировой участники итальянского сопротивления сделали её своим гимном, её пели французские партизаны, в Болгарии слово «Катюша» использовали как пароль. Советский военно-морской атташе в Испании рассказывал, что испанцы крутили пластинки с песней о далёкой русской красавице Катюше и полюбили её точно так же, как в России любят Кармен. В те же годы в Испании появилась театральная постановка, её название звучало как «Катюша мухер руса» («Катюша – русская женщина»). Когда советские бомбардировщики появились в Испании в самом конце 30-х годов, их сразу же прозвали «Катюшами».

Как песня сплелась с судьбой советских гвардейских реактивных миномётов, к которым имя Катюша приросло навсегда, исследователи судить не берутся. Известно, что имена машинам бойцы давали по их первым буквам: гаубицу М-30 прозвали, например, «Матушкой», пушку-гаубицу МЛ-20 – «Емелькой», реактивные снаряды называли «Раисой Сергеевной». Есть разные версии, какую именно машину назвали «Катюшей» впервые, но все они идут из одного места – из Воронежа, с завода имени Коминтерна. На борту первых боевых машин, произведённых тут, имелась буква «К», а слово «Катюша» просто летало в воздухе. О такой славе автор даже и не мечтал, это вышло само. Звание народного артиста Матвей Блантер получил в 1975 году, а Героем Социалистического Труда он стал в 1983-м. Премию присудили как признание высоких заслуг перед страной и её культурой. Тогда писали: «Как напоминание о том, что подлинно ценным, имеющим право на долгую жизнь всегда остается только по-настоящему гражданственное, содержательное искусство».

Истинно так! Особенно в ракурсе содержания некоторых гражданских переложений, на которые всегда был силён русский талант. По окопам, говорят, бродила «Катюша» с такими строчками:

Подарю тебе, Катюша, бусы,
Подарю я перстень золотой.
На тебе, Катюша, я женюся,
Увезу в Германию с собой.
Но Катюша смело отвечала:
«Не тебе я, фрицу, отдана!
Меня любит чернобровый Ваня,
О котором знает вся страна!»
Немец сразу понял, в чём тут дело,
Что Катюшу любит партизан.
Закурил с досады папироску,
На Катюшу он навёл наган...

В финале этой версии Катюша умерла как герой. Другой вариант текста был с такими словами:

Разлетались головы и туши,
Страх колотит немцев за рекой –
Это наша русская «Катюша»
Немчуре поет за упокой.