Еврей в кривом эфире

Он взошел на музыкальный Олимп вместе с Кобзоном. И не раз обходил его по популярности, особенно когда пел «Трус не играет в хоккей» и «Хмуриться не надо, Лада». Но в 70-х его стали вырезать из эфира – за еврейские песни. Вадим Мулерман пережил забвение, 12 лет эмиграции в США и возвращение в родной Харьков. Но на днях умер.

Известность к Вадиму Мулерману пришла в 1966 году. До этого он, с детства обладая идеальным музыкальным слухом, закончил консерваторию и провел армейские годы в составе ансамбля Киевского военного округа. Вернувшись из армии, планировал стать оперным певцом, но в итоге, нуждаясь в деньгах, выбрал эстрадную музыку. Сначала устроился в джазовый оркестр дирижера Анатолия Кролла, позже работал с композитором Юрием Саульским. Ну, а в 1966-м Мулерман выиграл в Москве Всесоюзный конкурс исполнителей советской песни. Победителей тогда, кстати, было двое – он и Иосиф Кобзон. И вышло так, что впоследствии певцы не раз будут конкурировать друг с другом, причем даже в личной жизни: оба в разные годы будут женаты на одной и той же женщине.

После победы во всесоюзном конкурсе карьера пошла в гору – гастроли, концерты, участие в телепрограммах. И первый абсолютный триумф – исполнение песни «Лада» Владимира Шаинского и Михаила Пляцковского. Это был главный хит 1968 года – в стране появились тысячи новорожденных девочек по имени Лада, а также одноименный отечественный автомобиль. В общем, от Мулермана в 60-е годы все были в таком же восторге, как и от Муслима Магомаева.

Однако в начале 70-х певец вдруг перестал появляться на экранах телевизоров. На то было много причин. Одна из них – «возмутительная», по оценкам советских музыкальных критиков, манера Мулермана перемещаться по сцене с микрофоном в руках. Дело в том, что в советской эстрадной практике было принято спокойно стоять у рояля, так что в отношении «распоясавшегося» Мулермана постоянно просили «принять меры». Но это было еще полбеды. Вадим Иосифович позволял себе включать в концертные программы джаз, который не очень-то одобрялся властями, но главное – исполнял со сцены еврейские песни. Официального запрета на них, конечно, не было, но все всё и так понимали – отношения между СССР и Израилем в те годы были напряженными.

Как вспоминал сам Вадим Иосифович: «Проблемы начались с записи “Голубого огонька” 1969 года. Когда меня спросили, что бы я мог показать, я предложил “Хава Нагилу” в новой аранжировке. Худсовет, председателем которого был Аркадий Райкин, ее одобрил, и я приехал на запись. Но в итоге меня “вырезали” из программы». По словам Мулермана, он пошел разбираться к главе Гостелерадио Сергею Лапину – объяснял, что «ничего такого в этой песне нет». Однако закончилось все громкой ссорой: «Мы наговорили друг другу много оскорблений, после чего, собственно, на моей карьере был поставлен крест. А я искренне не мог понять, почему грузинские песни петь можно, а еврейские нельзя, шутки про чукчу уместны, а про Рабиновича – нет».

Следующие два года Мулермана старательно вырезали из большинства музыкальных программ. В итоге Лапин напрямую заявил сотрудникам Телерадиокомитета СССР: «Обойдемся без всяких там Мулерманов и Мондрусов». Лариса Мондрус тоже была еврейкой и очень популярной певицей, исполнительницей знаменитых песен «Проснись и пой» и «Снежинка». «Мне передали эти слова Лапина, и я спросил у него, что бы это значило, – вспоминал Мулерман. – Он вместо ответа стал выяснять источник информации и назвал меня провокатором. Я его – фашистом. Так и поговорили. Свое слово не выпускать меня в эфир он сдержал. Долгое время я был “немым”».

Лапин пытался повлиять и на концертную деятельность Мулермана. Но к счастью, на стороне певца была министр культуры Екатерина Фурцева – благодаря ей он смог продолжить выпускать пластинки на «Мелодии» и даже выезжать выступать за границу. Но отсутствие в теле- и радиоэфирах было равносильно краху карьеры. Взять хотя бы факт, связанный с выходом легендарной картины Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны». Песни к фильму первоначально должен был записывать Муслим Магомаев. Режиссер предлагала Магомаеву петь «под Тихонова», но тот наотрез отказался – сказал, что будет петь только своим голосом. «А у меня, надо сказать, была редкая способность к имитации и пародии, – рассказывал Мулерман. – Короче, посидел я немного рядом с говорящим Тихоновым и уже вечером в студии записал его голосом песни к фильму». Но в прокат в итоге картина вышла с песнями Иосифа Кобзона. Как спустя много лет говорил Мулерман, все из-за того, что Лиознова испугалась запрета фильма со стороны Лапина.

В общем, певец перебивался концертами, которые он давал в провинциальных городках, а в 90-х и вовсе исчез из виду – уехал в США. Вообще-то, он планировал лишь повидать страну, но судьба распорядилась иначе. Прямо в момент пребывания Мулермана в Нью-Йорке выяснилось, что его брат болен раком. Лечить решили в Америке. В поисках средств на лечение Мулерман устроился работать в Нью-Йорке таксистом, да так и втянулся в американскую жизнь. Позже его пригласили возглавить детский музыкальный театр для русскоязычных во Флориде – впоследствии Мулерман очень гордился многими своими выпускниками. В итоге Мулерман провел в Штатах 12 лет, но время это даже за эмиграцию не считал – вроде так, превратности судьбы.

В 2004 году певец вернулся на историческую родину в Харьков. В Москву возвращаться было некуда – его вторая жена, а когда-то и жена Кобзона, Вероника Круглова продала их общую квартиру без его ведома. Судиться Мулерман не стал. Но именно во время того перелета из Америки в Харьков случилось то, что сам Мулерман называл «подарком судьбы за все предыдущие страдания». Он познакомился со стюардессой Светланой и почти сразу же женился на ней.

В Харькове Мулерман создал Молодежный театр песни и выпустил диск, включивший в себя 123 композиции в его исполнении. Кроме того, он постоянно участвовал в ретро-концертах – как на Украине, так и в России. В современных музыкальных шоу принимать участие отказывался: «Это действительно шоу, причем довольно уродливое – все в нем как рыбы, которые лишь открывают свои рты». Он очень хотел дождаться момента, когда «вся пена, которая пристала к эстраде, поскорее бы сошла на нет, и люди могли услышать настоящих эстрадных певцов, настоящие живые голоса, а не “фанеру”». И еще хотел как можно дольше жить, чтобы работать и воспитывать двух маленьких дочерей. Но здоровье певца пошатнулось в 2015-м. В Америке ему сделали сложную операцию на сердце, которую Мулерман успешно перенес. Но справиться с онкологией он уже не смог.