Безумец с кистью и лопатой

Пережив Холокост подростком в подвале венского дома, он больше всего любил яркие краски и природу. Не терпел уныния, строил дома, в которых из окон росли деревья, а на крыше паслись козы, ходил голышом и много путешествовал. Даже умер выдающийся живописец и архитектор Фриденсрайх Хундертвассер на борту лайнера – в Тихом океане.

«Нельзя учить или учиться искусству. Только природа может научить нас творить. Человек на это не способен». Так считал художник, скульптор и архитектор Фриденсрайх Хундертвассер. Для одних он был революционером в искусстве, для других провокатором – признавался то гением, то без меры эксцентричным фанатиком. Неизменной и бесспорной всегда оставалась лишь неординарность его работ – сначала картин, а затем архитектурных объектов. Все они продолжают быть одними из главных туристических достопримечательностей тех мест, в которых он их создавал. Десятки разноцветных полотен и зданий, отвлекающих от окружающего однообразия, безжалостным истребителем которого Фриденсрайх Хундертвассер был всю свою жизнь. Художник даже носки всегда носил разные, считая, что жизнь и без того скучна, чтобы усугублять ее монотонными мелочами.

Будущий противник монохромности родился в 1928 году в Вене под именем Фридрих Штовассер. Его мать Эльза Штовассер была еврейкой, воспитавшей сына одна – отец, австриец по национальности, умер вскоре после рождения первенца. Полностью растворившись в своем чаде, Эльза растила сына в атмосфере абсолютной свободы. Правда, и Фридрих, весьма рано осознавший, как трудно матери одной, не доставлял ей особых хлопот. Почти все свободное время он уделял рисованию, а параллельно с учебой в обычной школе посещал школу, развивавшую детей по методу Марии Монтессори – там все было основано на свободе самовыражения и индивидуальном подходе к каждому ребенку. Уже тогда в школьной характеристике Фридриха появилась запись: «необычное ощущение цвета и формы».

Впрочем, спокойная жизнь с развивающими занятиями и свободным временем продолжалась недолго – нужно было как-то спасаться от преследований нацистов, и Штовассеры сменили место жительства, поселившись в неприметном доме у Дунайского канала. В последующие годы они нередко будут, скрываясь, проводить много времени в подвале этого дома. Практически все их еврейские родственники, включая бабушку и тетю, за это время будут схвачены, отправлены в концлагерь и убиты. После войны Фридрих какое-то время жил у крестьян за городом, работая за кров и еду. Однако занятий рисунком не бросал.

Для Эльзы рисунки сына, конечно же, были предметом гордости, но ровно до того момента, пока Фридрих не заявил ей о своем намерении стать художником. Она уговаривала его изменить свое решение, приводила в пример многочисленные факты ужасающей бедности художников, но Фридрих был непреклонен. В будущем опасения матери сбудутся – не раз Хундертвассер будет месяцы напролет сидеть без денег, хлеба и иногда и крыши над головой. При этом он никогда не сдавался и шел к своей цели – обогатить мир красотой и гармонией. Даже его псевдоним, имя Фриденсрайх, придуманное им в Японии в 1961 году, дословно означало «богатый миром».

Поступив же после школы в Венскую академию изящных искусств, Штовассер проучился в ней всего три месяца: ему было откровенно скучно. В 1949-м он уехал в Италию, где просто путешествовал и изучал архитектуру. Там же он поменял фамилию – и став Хундертвассером, в 1950-м перебрался в Париж. Во Франции он вновь попытался было продолжить обучение, но и на этот раз нескольких дней в Школе изящных искусств оказалось достаточно, чтобы решить больше никогда не возвращаться к учебе. В 1951 году Фриденсрайх уехал в Африку, где у художника и зародился интерес к орнаментальности. Там же была сформирована и его точка зрения относительно архитектуры.

По возвращении в Европу он сформулировал свои мысли в манифесте «Против рационализма в архитектуре». Базовым правилом проектирования зданий он провозглашал минимальный вред экологии и последующее восстановление природы там, где её невозможно сохранить в процессе строительства. Не менее важным, по его мнению, было и придание каждому дому индивидуальности, причем не только внешней, но и внутренней – для каждого расположенного в здании помещения. То есть никаких типовых проектов, ни одной похожей стены, окон, балконов и прочего. Такой подход не вызывал энтузиазма у строительных компаний середины прошлого века – заказов у Хундертвассера не было. Но его самого это не особо печалило. Слава архитектора придет к нему уже после 50 лет. До этого же он организовывал выставки своих картин и скульптур, время от времени эпатируя публику разными поступками.

Так, в 1967-м во время мероприятия, посвященного последним тенденциям в мире архитектуры, Хундертвассер порассуждал на тему трех защитных слоев человека – кожи, одежды и стен дома. Последние два, по его мнению, претерпели за короткий срок такие изменения, что совершенно не соответствуют изначальным потребностям человека, в частности – запросу на удобство и экологичность. Призывал же он сохранить хотя бы последний из защитных слоев – кожу. Ну, а для пущей убедительности он и его две ассистентки выступали во время речи абсолютно голыми.

Видимо, подобный перформанс мало кого оставил равнодушным, так как позже Хундертвассера пригласили на телевидение – причем не в развлекательное шоу, а в серьезную дискуссионную программу, посвященную обустройству Вены и застройке ее территорий. В студии все выступавшие чиновники и архитекторы были в серьезных костюмах, а вот Хундертвассер – лишь в одной кепочке на голове. Основной мыслью выступления вновь было его внутреннее убеждение, что ничего нового придумывать не нужно, все, что человеку нужно, уже дано природой – остается лишь увидеть созданные природой проекты и разумно применить ее же дары в строительстве. Современное строительство он считал болезнью, утверждая: «Наши дома болеют с тех пор, как они были созданы градостроителями и стандартизированными архитекторами. Они не заболели, а были задуманы и привнесены в жизнь города уже больными».

Пройдет еще десять лет, пока власти Вены прислушаются к нему и поручат разработку жилого дома. Приступив к его строительству в 1983 году, через три года Хундертвассер торжественно открыл дом, названный именем его создателя. На открытии дома присутствовали более 70 тысяч человек, а одного взгляда на этот дом достаточно, чтобы понять, почему он до сих пор является одним из самых посещаемых туристических объектов Австрии. Играющий всеми красками и цветами, украшенный глазурованной плиткой, а также окнами разных форм и размеров, дом кажется маленьким сказочным миром среди глобальной урбанизации. Его крышу венчают кроны деревьев, растущие прямо внутри здания и взмывающие вверх из окон. А вместо обычных лестничных пролетов жильцы поднимаются по настоящей горной тропе меж обилия зелени и водопадов. И все это при полном соблюдении жилищных норм и требований пожарной и технической безопасности.

Почти сразу же Хундертвассеру предложили переоборудовать находившееся напротив здание мебельной фабрики в музей, а затем и спроектировать мусоросжигательный завод. Промышленные сооружения противоречили принципам Хундертвассера, но на проект он согласился после уверений властей города, что весь дым будет очищен, а тепло от сгорания пойдет на отопление. В итоге в Вене был создан один из самых экологичных заводов, внешний вид которого более походил на сказочный дворец.

Известность Хундертвассера как архитектора стремительно росла, и в общей сложности с 1980 по 2000 годы им было создано около 36 значимых проектов по всему миру: в Австрии, Японии, Новой Зеландии, Германии, Израиле, Швейцарии, Португалии и США. Каждый его объект поражал, с одной стороны, абсолютной фантастичностью, но с другой – гармоничностью с природой. В Новой Зеландии крыша спроектированного им дома, например, располагалась меж холмами, дополняя зеленую траву своим газоном, по которому без помех разгуливали овечки.

Природа для Хундертвассера была священна – лишь она, по словам самого художника, подпитывала его творчество. Он много путешествовал по самым отдаленным уголкам планеты и даже смерть встретил на борту пассажирского лайнера в Тихом океане в феврале 2000 года. При жизни его не раз просили дать советы начинающим архитекторам, на что Хундертвассер, будучи архитектором без диплома, часто отвечал: «Каждый рисует свой мир самостоятельно. Сам решает, где жить, с кем жить и – самое важное – как жить. Мы создаем собственный дом, наполняем его красками, вещами, запахами, воспоминаниями, надеждами. Порой этот дом великолепен, иногда ужасен, но однозначно неповторим, как неповторим узор на снежинках или листьях. Да пребудут в радости те, кто смог создать что-либо удивительное, новое, вдохновляющее. Да пребудут в блаженстве чудаки, чьи жизнь, поступки и творчество помогают проснуться, встряхнуться, отбросить шоры и взглянуть на этот мир иначе».