Покаяние на экране

Шайя Лабаф – звезда «Трансформеров» и скандальных хроник – сыграл в фильме про мальчика с синдромом Дауна и перестал пить, а после выпустил автобиографическую картину «Лапочка», где постарался объяснить, почему он так плохо себя вёл все последние годы.

Последние 15 лет дались американскому еврею Шайе Лабафу непросто. Карьера однозначно шла в гору – его подростковую игру в «Секретных материалах» и фильмах студии Disney заметили, признали «прорывной» и стали предлагать роли почти в каждой горячей новинке. «Ангелы Чарли», «Я, робот», «Триумф», «Лови волну» и наконец фильмы, которые сделали его по-настоящему знаменитым – «Трансформеры» и «Индиана Джонс». Однако премии Гильдии актеров, «Сатурн» и MTV Movie Awards он получал с той же периодичностью, что и обвинения в хулиганстве, насилии, вождении в нетрезвом виде и плагиате. В конце концов его Twitter превратился в бесконечную ленту извинений, громких заявлений, что теперь-то точно все и впереди новая жизнь, а потом признаний в очередном провале.

Особенно смешно было с обвинениями в плагиате. В 2013-м Лабаф выпустил короткометражный фильм Howard Cantour.com, без разрешения взяв за основу сценарий писателя Даниэля Клоуза. Какое-то время Лабаф утверждал, что просто вдохновлялся историей Клоуза, но потом стал горячо каяться, признаваясь в краже. И тут подписчики его страницы в Twitter заметили, что извиняется Лабаф тоже не своими словами – просто копирует красивые фразы других актеров и выдает их за свои собственные. Такой вот двойной плагиат.

Этот эпизод проходил на фоне нескольких арестов Лабафа за драки и нахождение в общественных местах в нетрезвом виде. Актер активно писал тогда в Twitter: то «Я на дне», то «Я поднялся», – пока наконец не нашел оптимальную для себя фразу: «Я больше не знаменит». Он опубликовал этот текст в 22 постах подряд, а потом даже напечатал ее на бумажном пакете, который надел на голову во время премьеры «Нимфоманки» в Берлине. Но дальше опять – арест за арестом: вот писал на людях в ресторане, вот раздавал подзатыльники посетителям кинотеатра, вот подрался.

Все это время его агент пытался делать хорошую мину при плохой игре – говорил, что Лабаф признает свой алкоголизм, нет, в клинике не лежит, централизованно не лечится, но всячески пытается встать на путь исправления самостоятельно. Попытки Лабафа исправиться заключались в основном в многочисленных перформансах, в которых он то позволял всем публично наказать его за все содеянное – и его чуть не изнасиловали, то зазывал знаменитостей на «честный разговор в прямом эфире».

В качестве аргумента, что актер – «на пути исправления», приводилось и участие в съемках малобюджетного, но «социально важного» фильма «Арахисовый сокол» – истории про молодого человека с синдромом Дауна, который сбежал из дома для престарелых, куда его поместило государство, встретил такого же сбежавшего – правда, от должников – рыбака, и погрузился с ним в пучину приключений. Человек с синдромом Дауна – это Зак Готтзаген, рыбак – Лабаф. Пока шли съемки, актеры крепко подружились: много разговаривали в перерывах, а в интервью шутили, что пытаются сделать друг друга лучше. Лабаф следил за тем, чтобы Готтзаген не ел слишком много мороженого, а Готтзаген пытался уберечь Лабафа от обилия джина.

Очевидно, Лабаф все-таки не сильно прислушивался к советам нового друга – в разгар съемок, в июле 2017 года, в стельку пьяный, он попросил сигарету у полицейского в городе Саванна, штат Джорджия. Сотрудник полиции в просьбе ему отказал – и Лабаф принялся всячески его оскорблять, приплетая в том числе расистские доводы: полицейский был афроамериканцем. Как итог – принудительное направление на лечение в реабилитационный центр.

«Я обезумел. Я пришел к Лабафу и начал кричать, что он ставит под угрозу мой единственный шанс сыграть главную роль в голливудском фильме, – вспоминает Готтзаген. – Лабаф плакал вместе со мной». «Я не мог ни с кем разговаривать, – говорит о тех днях Лабаф. – Да никто и не хотел со мной разговаривать. Я как будто сжигал себя в огне снова и снова. Я испытывал глубокий стыд. И я пообещал Заку больше не пить».

Это обещание вкупе с лечением в реабилитационном центре дало свои плоды. Вот уже два года, как Лабаф не пьет. Съемки «Арахисового сокола» вскоре продолжились – и с успехом завершились. Фильм вышел в прокат в США летом 2019 года, собрал отличные отзывы как «добрая история в духе Тома Сойера Марка Твена» и отправился покорять мир: в России картину крутят с конца октября.

Но главное, что эта история подтолкнула Лабафа на новые свершения. В ходе лечения от алкоголизма Лабафа заставили проработать свое эмоциональное состояние, проанализировав детство, становление и взрослую жизнь. Начав записывать свои воспоминания из детства, Лабаф, как и многие, пришел к выводу, что корень проблем – именно там.

Лабаф родился в 1986 году в Лос-Анджелесе. Он – единственный сын Саиды и Джеффри Крейга Лабафов. Как позже вспоминал Лабаф, его родители были странными людьми, воспитывавшими его в духе культуры хиппи: «Но они любили меня, а я – их». Мать Лабафа – еврейка – в прошлом была балериной, однако затем выучилась на дизайнера и стала создавать ювелирные украшения. Отец актера – христианин французского происхождения, прошел Вьетнамскую войну и сменил множество профессий. «Так получилось, что я стал человеком двух вер, – рассказывал ЛаБаф. – Сначала я был евреем, прошедшим, как и полагается, бар-мицву, однако потом был крещен». Родители актера в итоге развелись – по финансовым причинам.

Часть своего детства с матерью Лабаф называет «вполне счастливым», а все свои проблемы списывает на поведение отца. До войны, по словам актера, его отец страдал героиновой зависимостью, после – алкогольной. «Мое детство – череда психологических травм, – говорит Лабаф. – Я ходил с ним на собрания анонимных алкоголиков, а после терпел его ругань. Однажды, вспоминая Вьетнам, он стал угрожать мне пистолетом».

Собственно, эти воспоминания Лабаф и изложил на бумаге, пока находился в реабилитационной клинике. А после направил их своей подруге – израильскому режиссеру Альме Харель. Она-то и сказала, что это не просто мемуары, а готовый сценарий, по которому они вместе обязательно должны снять фильм.

«Я думал, что она сошла с ума, – вспоминает Лабаф. – Я не думал, что кто-нибудь когда-нибудь вообще захочет со мной работать. После я не верил, что мы найдем финансирование». Финансирование было найдено быстро, и Альма Харель решила, что Лабаф должен сыграть не себя, а своего отца. «Кто-то назовет этот фильм терапевтическим исключительно для Шайи, но это не так, – говорит Харель, отец которой также лечится от алкоголизма. – Мы постарались проникнуть туда, где рождается каждая травма подобного толка, и посмотреть на нее с другой точки зрения. Все дети, которые воспитывались родителями с той или иной формой зависимости, имеют схожие симптомы – им потом приходится бороться с ними всю жизнь. Думаю, мы смогли показать обществу эти нюансы».

Фильм уже завоевал награду The Hollywood Film Awards – многие поговаривают и о номинации на «Оскар». Получая первую награду за автобиографический фильм «Лапочка», Лабаф в первую очередь поблагодарил полицейского, который арестовал его в штате Джорджия летом 2017 года. «Этим арестом вы изменили мою жизнь», – признался Лабаф, не забыв поблагодарить лечащего врача и спонсора – бывшего наркомана или алкоголика, взявшего под свою опеку «новенького». В американских СМИ после писали, что полицейский так растрогался, что позвонил Лабафу на следующий день и пригласил его на рыбалку.