Мастер на все роли

Пушкин у Козакова, скоморох – у Тарковского, отец Фёдор – у Марка Захарова. Но главный еврей советского экрана Ролан Быков не только много играл, но еще и снял «Айболита» и «Чучело».

У отца его имя с фамилией были ненастоящие. Красноармеец Семён Моисеевич Кардановский в какой-то момент взял себе псевдоним Антон Быков. Воевал в Первой конной у Будённого, из Гражданской войны вышел эскадронным командиром. Потом попытался отучиться в военной академии, но был отчислен из-за конфликта с руководством. Отправили в Туркмению пасти скот – натурально, директором овцеводческого совхоза. Потом было еще несколько подобных «руководящих» постов. С молодой женой лихой кавалерист обосновался в итоге в Киеве – но ненадолго. В 1934 году, прихватив маленького сына, двинули в Москву.

Первый раз в театральную студию Ролик попал, потому что там обещали бесплатно показывать кино. Он помнил, как читал стихи про морских волков, был нелепым и отчаянно рычал, чем заслужил громкие овации. Из-за кулисы стали шипеть: «Кланяйся! Кла-няй-ся!», а он, маленький совсем, не сразу сообразил, что это значит. Вспомнил, как бабушка читает молитвы, упал на колени, лбом зрителю в ноги – хоп, хоп. Готово! Тот самый триумф его с публикой подружил навсегда.

Их коммуналка в Зацепском районе имела 43 комнаты. Родители, он сам, брат и тётка ютились в одной такой, крошечной. В дворовых драках Рола работал провокатором. Самый мелкий, он шагал впереди зацепской шпаны – и на него непременно «покушались». В этот момент появлялись друзья – и вваливали обидчикам по полной.

В эвакуации в годы Великой Отечественной войны жили с семьей в Йошкар-Оле, бабушка подрабатывала гаданием. И вот Рола тоже нагадал однажды соседке, что муж её скоро вернётся с войны – пошутил. А тот возьми и впрямь появись через три дня на пороге. Шуму было! Мальчика сочли ясновидящим, и он какое-то время зарабатывал бабушкин хлеб. Зимой 1943-го семья бежала обратно в Москву – без денег и карточек. У маленького Быкова после этих историй развилось нервное расстройство.

В десять лет, ещё до войны, он занимался в главном театральном кружке страны – московском Дворце пионеров. Причем сразу в отличной компании: с юными Александром Миттой и Игорем Квашой. В училище же поступал уже после войны – очень трудно. Его не взяли сначала в школу-студию МХАТ, потом во ВГИК. Худрук курса в ГИТИСе Раевский вообще его слушать не стал: «Мне не нужны готовые актеры». Другие комиссии браковали его за внешность и типаж – явно не герой пролетарского романа. Позже в роли советского киногероя его напрочь не видели чиновники, утверждавшие фильмы и пробы. Невысокий рост и специфичное лицо, меняющееся от ракурса. Он закончил в итоге Щукинское, курс Веры Львовой и Леонида Шихматова, защитился в 1951-м. Параллельно успел поработать руководителем драмкружка завода «Сангигиена».

Потом работал внештатным корреспондентом детской редакции Центрального телевидения и редактором отдела сатиры и юмора Радиокомитета Москвы. В конце 1950-х помогал организовать студенческий театр при МГУ. И зарекомендовал себя прекрасно. В 1958-м Быкова вообще внезапно пригласили главным режиссёром в ленинградский «Ленком». Там его максимализма труппа совсем не оценила, и театральную карьеру он посчитал законченной. Ему ещё и 30 не было.

На экране же Ролан Быков стал лицом детского кино. До сих пор, решая, что показать детям, киноманы, теперь уже бабушки и дедушки, распаковывают его творческую биографию. «Осторожно, бабушка!», «Пропало лето», «Внимание, черепаха». Впрочем, ему даже за детские фильмы приходилось оправдываться. В сцене, где танки движутся на черепаху, госчиновники увидели намёк на русские танки в Чехословакии. Потом пошли удивительные сказки-приключения Буратино, Али-Бабы, Тома Сойера. Размер ролей не имел значения для Ролана Быкова, он любую из них делал большой.

«Айболита-66» он называл своей радостью, говорил, что пришёл в кино именно за этим. Вокруг все говорили: «Распустил мейерхольдовщину». Но он совместил театр с кинопространством, философию с буффонадой. И конечно же, сыграл Бармалея. А через много лет после всего этого великолепия не смог пройти мимо сценария «Чучела». За ночь прочитал, к утру уже принял решение. Фильм обвиняли в очернении действительности, клевете на советскую молодёжь, советскую школу. Одни требовали уничтожить ленту, другие боготворили Быкова за шаг, за акт и правду.

Алексей Герман пригласил Быкова в «Проверку на дорогах», имевшую черновое название «Операция “С Новым годом”». В Госкино посчитали Быкова наименее подходящим на роль Героя Советского Союза. А фильм уже был снят. Герману предлагали дополнительное финансирование на пересъёмку без Быкова – тот отказался. Фильм отправился на полку на 14 лет. «Андрей Рублёв» Тарковского, в котором Быков тоже играл, пылился девять лет, «Комиссар» Александра Аскольдова пролежал в архиве все 20.

В 1972 году Михаил Козаков ставил спектакль «Медная бабушка» по одноимённой пьесе Михаила Зорина. И пригласил Быкова на роль Александра Сергеевича Пушкина – большую, драматическую. Режиссёр его видел равновеликим поэту: и умом, и юмором, и ростом – он даже в лицах схожесть наблюдал. После показа театральный мир зашуршал перемолвками: дескать, не по Сеньке шапка, куда ему, простоватому, играть наше всё?! Одна известная актриса, имя которой уже не важно даже упоминать, сказала: «В Пушкина я должна влюбиться, как только увижу. А это – урод!» В театр прибыла Фурцева, ей Пушкин-Быков тоже показался недостаточным, спектакль сняли. Она посоветовала ставить «Сталеваров» и не расстраиваться. Казаков рассказывал, что для Быкова это было сильным ударом.

Вообще-то, он умел быть занозой в седалище. Появляясь на съёмочной площадке, учил актёров играть, операторов снимать, а режиссёров –ставить сцены. Коллеги выдерживали не всегда, бывали ссоры, расставания. Тарковский жаловался, что Быков требовал в свои руки весь процесс. В «Андрее Рублёве» он отказался от помощи хореографа – искал решение для сцены скомороха сам, изводя режиссёра вариациями. Частушки, написанные сценаристами, его не устроили. Он изучил материал, выяснил, что всегда они писались чистым матом, и сочинил собственные, изложив их народными эвфемизмами. Роль воссияла. Тарковский остался удовлетворён и, может быть, даже доволен, но чрезвычайно измотан.

Вторая его жена Елена Санаева говорила, что глядя, как Быков работает, невозможно в него было не влюбиться. Они познакомились во время съёмок. Он был напорист, решителен, руку скоро выпросил, стоя на коленях посреди ресторана. Она тогда ещё была замужем, но сорвалась, не смогла не пропасть в бездонном его очаровании. Высокая брюнетка, стройная, с красивыми чёрными глазами. После лисы Алисы в сказке про Буратино, где они с Быковым исполнили бессмертный дуэт, её перестали снимать все, кроме мужа. В золотом фонде советского кино она так и осталась Алисой. И еще той, которая верила в Быкова больше, чем он сам в себя. И ради которой он даже перестал заливать себя алкоголем, тогда как ради себя долго не мог.