Ешь, молись, сними

Рассказал про иерусалимских соседей в «Штиселе» – и погряз в светских тусовках. Кто вернул сценариста Йонатана Индурского в синагогу – и помог создать новый хит, сериал «Кугель».

Восемь лет держал мир в драматическом напряжении сериал «Штисель» – между тремя сезонами о жизни иерусалимских евреев-ультраортодоксов были длинные паузы в несколько лет, но когда они наконец выходили, их смотрели запоем миллионы зрителей в десятках стран. Чего-то подобного можно ожидать и от его своеобразного приквела – сериала «Кугель». Там мы видим многих уже знакомых нам по «Штиселю» героев, вот только едят, молятся и пытаются жениться они не в Иерусалиме, а в бельгийском Антверпене. И смотрят на это, по данным стриминговых платформ, зрители более чем 100 стран. Да и рейтинг нового сериала на крупнейшем сайте кинооценок IMDB.com составил девять баллов из десяти возможных.

Создатель обеих этих историй – Йонатан Индурский. И он отлично знает, о чем говорит. В 18 лет он сам бунтовал против религиозных родителей – да так, что сбежал из иешивы в Бней-Браке. Вот только иешива все равно осталась с ним. «Чем старше я становлюсь, тем больше понимаю: в душе я – еврей-харедим, сколько бы я ни бегал от этого», – рассказывал Индурский в одном из недавних интервью.

Он родился в 1984-м в Иерусалиме, а его предки когда-то переселились в Израиль из Прибалтики. По настоянию родителей подростком Индурский поступил в известную иешиву Поневеж: в Израиле ее иногда называют «Гарвард-ешива». Он мечтал стать раввином – «таким мудрецом, портреты которого люди вешают на стены». Но в конце концов он пережил кризис поиска идентичности, присущий многим молодым людям: «Евреи-харедим любят сравнивать иешиву с Ноевым ковчегом. Снаружи потоп, говорят они, и если вы не останетесь внутри, то погибнете в воде. Вот только я не увидел на Ковчеге себя».

Иоханатан сбежал из иешивы в Тель-Авив – и поселился в приюте. В те дни он впервые в жизни сходил в кино. Показывали «Пианиста» – оскароносную картину с Эдриеном Броуди. Для Индурского, целая ветвь семьи которого погибла в годы Холокоста, этот фильм стал откровением. «Любой ортодокс скажет: кино – это самая нерелигиозная сфера, какую только можно найти. Но я смотрел “Пианиста” и понял, что через камеру тоже можно показать чистоту и святость», – рассказывал он. Потом его нашли родители. По словам Индурского, их любовь победила все: «Я помню, как мама звала меня на улице: “Йони! Йони! Ты должен вернуться домой! Ты можешь прийти без кипы! Мы любим тебя. Ты сможешь делать все, что захочешь – но будь с нами!”».

Он вновь поселился в квартире родителей в Гиват-Шауле, ультраортодоксальном районе Иерусалима. А затем, преисполненный одновременно и робости, и надежды, он отнес документы в телешколу Сэма Шпигеля, одну из ведущих в Израиле. И неожиданно был принят.

В 2011-м его выпускная короткометражка «Водитель» получила главный приз школы и вошла в программу иерусалимского кинофестиваля. Индурский показал в ней двух религиозных мужчин. «Уже тогда я начал представлять себе ультраортодоксальную семью, которая будет населять “Штисель”. За сюжетом далеко ходить было не надо: он окружал меня дома и на улицах нашего района», – говорил Индурский. Одной из ключевых тем «Штиселя» в итоге стала увлеченность искусством главного героя, Акивы Штиселя. Тот мечтал стать художником, но столкнулся с противодействием семьи. В основу этого образа, отмечал Индурский, легла его собственная история – с той лишь разницей, что в настоящей семье приняли его увлечение кино. «Да, для родителей это было тяжело. Но отец потом говорил мне: “Сын человека подобен его ноге. И если сын начинает доставлять проблемы, очень просто сказать: «Тебе не место в этом доме!» Но так ли поступает человек при проблемах с ногой? Нет! Он не выбросит ее на помойку, но сделает все, чтобы вылечить ее и оставить при себе”», – рассказывал Индурский.

Первый сезон «Штиселя» вышел в Израиле в 2013-м. Он произвел настоящий фурор. По итогам года лента получила 11 премий израильской телевизионной академии – в том числе за лучший драматический сериал и лучший драматический сценарий. «“Штисель” был повсюду, – писало издание Forward. – Огромные рекламные щиты с изображением героев сериала – с бородами и пейсами – появились даже в светском Тель-Авиве. А в этом городе всегда привычнее видеть изображения супермодели Бар Рафаэли в бикини».

Сериал сразу продлили на два сезона. В 2018-м права на показ «Штиселя» купил Netflix – история с успехом в Израиле повторилась и в США. «Еврейские общины по всей стране охватила мода, известная как “штисель-мания”. На Манхэттене более 4000 билетов на лекцию о сериале были распроданы за несколько часов», – сообщала NY Times. Издание уточняло, что среди поклонников «Штиселя» оказалось немало ультраортодоксов: «Несмотря на запрет на телевидение и блокировку устройств от доступа в интернет, многие в общинах харедим нашли способ посмотреть сериал». Отец Иоханатана вспоминал, что в Израиле члены общины подходили к нему в синагоге и просили записать новые серии на диск. А сам Иоханатан на волне популярности переехал в Тель-Авив. Он начал вести сугубо светскую жизнь: посещал вечеринки и знакомился с женщинами в приложениях для знакомств. «Но все это время во мне росло чувство, будто я нахожусь не на своем месте», – вспоминал он.

В 2021-м во время поездки в Нью-Йорк он получил печальную новость. Его матери в Иерусалиме диагностировали рак. Она попросила Иоханатана съездить на могилу Менахема-Мендла Шнеерсона. Тот, выполняя просьбу, в итоге провел на кладбище весь день. Подключив мать по громкой связи, Индурский, по его словам, несколько часов молился и плакал вместе с ней. «Есть традиция оставлять на могиле записки с мольбами. И я оставил свою: я рассказал ребе, что не смогу жить в этом мире без мамы», – вспоминал он. Он добавлял, что в тот момент снова почувствовал себя маленьким еврейским мальчиком – «верующим и невинным».

Потом Индурский встретил женщину. Она была французской еврейкой, недавно переехала в Израиль и хотела глубже погрузиться в религию. Вскоре пара сыграла свадьбу. Индурский вспоминал, что жена – «как в замедленной съемке» – помогла ему вернуться к корням. Он вновь стал посещать синагогу, соблюдать посты и сменил светские джинсы на одежду харедим. «В глубине души я всегда был уверен, что именно так и произойдет: я встречу и полюблю очень религиозного человека. И в этом нет ничего удивительного: мой отец был харедим, мой дед был харедим, и мой сын будет харедим – если он того захочет», – рассказывал он.

Перед премьерой «Кугеля» к Индурскому приехал нью-йоркский журналист Дэниел Бергнер. В первый же день сценарист повез гостя в Бней-Брак – чтобы показать иешиву, из которой когда-то бежал. «Я понял, что только здесь становлюсь настоящим собой», – признался автор очередного хита.