Не пустили в декабристки

В Российской империи стояла поздняя весна 1887 года. Разбитые дороги в местечке Александровка Чигиринского уезда Киевской губернии окончательно размыло дождем. Возле лужи, в которую уходила дорожная колея, устроился мальчик. Он принялся лепить замок, зачерпывая строительный материал из мутной воды. И так увлекся возведением башни, что не заметил подкатившую телегу.

Кучер спорил с женщиной, сидевшей позади, и малыш едва успел выскочить из-под копыт старой кобылы. Он сделал попытку заплакать, скорее от обиды, чем от испуга, открыл рот, но, увидев, что телега поворачивает к их мазанке, так и застыл. Возница слегка натянул вожжи, телега остановилась, женщина осторожно спустилась на землю и, тяжело переваливаясь, пошла к крыльцу.

Из двери выбежала мама мальчика. Она всплеснула руками, вскрикнула – ребенок услышал, что мама назвала женщину Бейлой – и потащила её за собой в дом. Бейла, внезапно оказавшаяся очень похожей на маму, обернулась и сделала знак рукой. С телеги спрыгнули еще четыре фигуры – три девочки и один мальчик – и, похватав узелки, побежали за ними.

– Десять лет ни слуху ни духу! Уже четверо? Постой, ты опять беременна? – маленький Шмулик видел, насколько мама недовольна, и уже отчетливо понимал, что в ближайшее время ему никто ничего про заезжих гостей не объяснит. Он без стеснения рассматривал выстроившихся в рядок у стенки четверых ребят и пытался уловить обрывки разговора: «…Кишинев… Гершка скрывается… Больше не можем… Нам бы на немножко…»
– Что?! – взревела мама маленького Шмулика. – Ты видишь здесь лишнее место?!
– Но мне на днях рожать…

Мама вновь всплеснула руками и вышла, хлопнув дверью. Гостья выбежала за ней. За дверью послышались крики и восклицания, сменившиеся рыданиями…

Так встретились сестры-близнецы Бейла и Хася Каминские, родившиеся в местечке Медведовка в семье каменецких мещан в 1845 году. А в 1865-м Бейла вышла замуж за Гершку Михелевича и через два года уехала с ним в Кишинев, столицу Бессарабской губернии. Не достигнув благосостояния в крупном городе, пятого ребенка Бейла решила рожать в доме у сестры. Через три дня после прибытия в дом хасин дом на свет появилась маленькая Эстер. Еще через день явился и муж Бейлы, Гершка.

Шмулик новым родственникам был рад, особенно веселому дяде Гершке, чего никак нельзя было сказать о его маме. Выгнать родную сестру с новорожденной и детьми она не решалась, но терпеть еще и ее мужа – это было уже слишком. Вот почему, когда в дом явились представители местных властей – полюбопытствовать, так сказать, что это за пополнение в небольшом доме, Хася им в лоб заявила, что это, дескать, моя сестра, это ее дети, а кто этот человек – я знать не знаю. Ситуацию усугубило и то, что ни у одного из новоприбывших не было на руках никаких документов.

– Так и запишем, – пыхтел довольный находкой толстый чиновник. – Мещанка и вдова Каминская отказалась подтверждать, что оный есть законный муж ейной сестры, отец пяти ея детей. С учетом отсутствия у оного паспорта, считаю целесообразным просить применить статью 951 Уложения.

Действующая статья 951 Уложения о наказаниях Российской империи гласила: «Бродяга, называющий себя не помнящим родства или же под каким иным предлогом упорно отказывающийся объявить о своём состоянии или звании и постоянном месте жительства, присуждается к отдаче в исправительные арестантские роты на четыре года, потом же, а равно в случаях негодности к работам в арестантских ротах, выдворяется за Кавказ или же в Сибирские или другие отдаленные губернии по усмотрению министерства внутренних дел. Женщины отдаются в рабочие дома на тот же срок и потом выдворяются в Сибирь. При сем, а равно и в отношении к малолетним, находящимся при бродягах детям, наблюдаются в точности правила, как в уставах и паспортах беглых».

– От армии пытался уклониться, еврей, – издевательски обратился к Гершку напоследок чиновник. – Щи свиные не желал хлебать, по субботам не хотел на плацдарме вышагивать. Ну, теперь в Сибири помрешь. И жену с детьми за собою утянешь.

Сказанное поразило даже больше не Гершка, а Хасю. Она поняла, что своим заявлением обрекла семью сестры на погибель. И со следующего дня принялась свою вину заглаживать. Добыла выписку из ревизской сказки о своем рождении и рождении своей сестры Бейлы, написала еще одно заявление, где признала, что Гершка – законный супруг ее сестры, просто где он был раньше – она не знала. Но дело уже было пущено в оборот. Сестру и ее детей в итоге удалось оправдать, но Гершка Михелевича вскоре отправили в Сибирь.

Бейла Каминская рвалась было поехать за ним, но не тут-то было. Даже для внутренних передвижений по империи требовались паспорта, которых ни у нее, ни у детей не было. По архивам видно, сколько прошений она написала в различные инстанции с просьбой выдать ей и детям документы, необходимые для поездки к месту ссылки мужа. Все бесполезно. Впрочем, одно решение местными властями было все-таки благодаря ее стараниям вынесено. А именно – несмотря на отсутствие каких-либо документов, старшего сына Бейлы Каминской, Янкеля, к строевой службе призвать.

По мотивам архивной истории, найденной Надеждой Липес